— Прекрасно, — ответил он.
Не сказав больше ни слова, он сел в автомобиль и завел двигатель.
Боже, подумала я. Как маленький ребенок.
— Я позвоню, когда приеду домой, — крикнула я Майклу, хотя сомневалась, что он меня услышал из-за закрытых окон. Тяжеловато будет, поняла я, выудить у него признание по телефону. Но не невозможно.
Взвизгнув покрышками на горячем асфальте, автомобиль Майкла вылетел с парковки.
— Что за долбаный чудак, — пробормотал Соня, таща меня к машине. Только он сказал не «долбаный». И не «чудак». — И ты хочешь встречаться с этим парнем?
— Мы просто друзья, — угрюмо отозвалась я.
— Ну да, конечно.
— Ну ты и попала, — заявил Балбес, как только мы с Соней подошли к «рамблеру».
Он любил мне это говорить. Собственно говоря, он повторял это при малейшей возможности.
— Технически нет, Брэд, — задумчиво возразил Док. — Понимаешь, она же в действительности не села к нему в автомобиль. А ей запретили именно это. Садиться в автомобиль Майкла Медуччи.
— Заткнитесь, — процедил Соня, направляясь к водительскому месту. — И полезайте в машину.
Джина автоматически, как я заметила, уселась на переднее сидение. Очевидно, она решила, что когда Соня велел всем заткнуться, то не имел в виду ее, поскольку тут же выпалила:
— Как насчет того, чтобы по дороге домой заехать куда-нибудь и поесть мороженого?
Я понимала, что она пыталась меня задобрить. Будто шоколадный коктейль мог исправить ситуацию. Хотя, если подумать, то, может, отчасти и исправит.
— Звучит неплохо, — ответил Соня.
Балбес, сидящий справа от меня — я, как обычно, в итоге оказалось посреди заднего сидения, — пробормотал:
— Все равно не представляю, что ты нашла в этом психе Медуччи.
— О, все очень просто, — заметил Док. — Всякая женская особь склонна выбирать себе партнера, способного лучше всего обеспечить ее и отпрысков, которые могут стать результатом их союза. Майкл Медуччи гораздо умнее своих одноклассников и в полной мере подходит на подобную роль. В дополнение к этому у него, согласно стандартов красоты Западного побережья, выдающиеся физические данные — если подслушанные мною разговоры Джины и Сьюз хоть что-то значат. Поскольку он, вероятнее всего, передаст эти благоприятные генетические компоненты своим детям, половозрелые женские особи никак не могут ему сопротивляться — во всяком случае, такие проницательные, как Сьюз.
В машине воцарилась тишина… Как и всегда после одной из речей Дока.
Потом Джина уважительно произнесла:
— Тебя правда должны перевести в более старший класс, Дэвид.
— О, мне предлагали, — весело отозвался Док, — но, хотя мой интеллект и сильно развит для мальчика моего возраста, однако физическое развитие несколько отстает. Я посчитал неразумным соваться в компанию мужских особей, которые могут оказаться напуганными моими превосходящими умственными способностями, учитывая, что они значительно больше меня.
— Другими словами, мы не хотели, чтобы старшие ребята надрали ему задницу, — перевел Соня.
Он завел двигатель, и мы с ревом вылетели с парковки, как обычно, на высокой скорости, которую Соня любил, несмотря на то, как я его прозвала.
Я пыталась сообразить, как дать всем ясно понять, что я не столько хотела продолжить род с Майклом Медуччи, сколько заставить его сознаться в убийстве ангелов РЛС, когда Джина вдруг спросила:
— Господи, Джейк, ты что, водить не умеешь?
Это было довольно смешно слышать, учитывая, что Джина, чьи родители весьма мудро не позволяли ей приближаться к их машине, ни разу в жизни не садилась за руль. Но потом я огляделась и поняла, что она имеет в виду. Мы приближались к главным воротам школы, стоящим у основания покатого холма и выходившим на оживленный перекресток, и мчались гораздо быстрее, чем обычно, даже учитывая пристрастия Сони.
— Да, Джейк, — поддержал Джину Балбес с заднего сидения. — Притормози, ты, маньяк.
Я понимала, что Балбес просто хотел хорошо перед ней выглядеть, но он был прав: Соня слишком быстро ехал.
— Это не гонки, — заметила я, и Док начал рассуждать, что, вероятно, из-за ссоры со мной и почти-драки с Майклом у Джейка подскочил уровень эндорфинов, что и повлекло за собой его внезапную тягу к бешеной скорости…
Пока Джейк вдруг не произнес голосом, в котором не осталось ни капли сонливости:
— Я не могу остановиться. Тормоза… Тормоза не работают.
А вот это уже интересно. Я наклонилась вперед. Наверное, посчитала, что Джейк хочет нас напугать.
Тут я увидела на спидометре скорость, с которой мы неслись к воротам. Джейк не шутил. Еще немного — и мы вылетим на четырехполосный перекресток с интенсивным движением.
— Прыгайте! — гаркнул он нам.
Сначала я не поняла, что он имеет в виду. Но тут увидела, как Джина пытается расстегнуть ремень безопасности, и до меня дошло.
Однако было слишком поздно. Мы уже ехали по пандусу, который вел к воротам и выходил прямо на шоссе. Если мы сейчас выпрыгнем, то умрем точно так же, как если вылетим на перекресток. По крайней мере, если мы останемся в машине, то окажемся под сомнительной защитой стального корпуса «рамблера»…
Джейк нажал на гудок, громко ругаясь. Джина закрыла глаза. Док обхватил меня руками и уткнулся в мое колено, а Балбес, к моему великому удивлению, начал вопить, как девчонка, прямо у меня над ухом.
Мы устремились с холма вниз, промчавшись мимо очень удивленной женщины в универсале «вольво» и ошеломленной японской пары в «мерседесе», которые умудрились ударить по тормозам, прежде чем врезались в нас на полной скорости.
Однако на следующих двух полосах нам уже не так повезло. Мы вылетели наперерез движению, и я увидела, что на нас, вовсю сигналя, несется фура с огромной надписью «Кот Том» на решетке радиатора. Надпись все приближалась и разрасталась, пока я вдруг не потеряла ее из виду, поскольку она оказалась над крышей автомобиля…
Тут я закрыла глаза, поэтому не была до конца уверена, произошел ли толчок, который я ощутила, лишь в моей голове, или «рамблер» действительно стукнули. Но тряхнуло нас так, что я услышала, как что-то щелкнуло в шее, как бывает, когда вагончик на американских горках неожиданно делает резкий поворот на девяносто градусов.
Однако, открыв глаза, я начала подозревать, что столкновение все-таки было настоящим, поскольку все вокруг кружилось, как в аттракционе «Чашки». Только мы были не на карусели. Мы все еще сидели в «рамблере», который волчком крутился поперек шоссе.
Пока вдруг не раздались тошнотворный скрежет и громкий треск разбитого стекла, и мы не замерли после еще одного сильнейшего удара.
Когда рассеялись дым и пыль, мы обнаружили, что наполовину въехали в информационное туристическое бюро Кармела. На лобовом стекле у нас повисла вывеска «Добро пожаловать в Кармел!»
Глава 16
— Они убили мою машину.
Кажется, это все, что Соня был способен произнести. Он повторял это с того момента, как мы выбрались из развалины, которая когда-то была «рамблером».
— Моя машина. Они убили мою машину.
Неважно, что вообще-то она была не его. Машина принадлежала семье — ну или по крайней мере всем детям.
И неважно, что Соня, судя по всему, не мог нам внятно объяснить, кем были эти таинственные «они», которых он подозревал в убийстве своего автомобиля.
Он просто повторял это снова и снова. И чем дольше об этом говорил, тем больше до меня доходил весь ужас произошедшего.
Потому что убить пытались, разумеется, не машину. О нет. Жертвами должны были стать пассажиры, сидевшие в машине.
Или, если быть более точной, пассажирка. Я.
Я, правда, совсем не считаю, что у меня завышено самомнение. Честно, я действительно подумала, что это из-за меня подрезали тормоза «рамблера». Да, их подрезали, чтобы тормозная жидкость в конце концов полностью вытекла. «Рамблер» был даже старше моей мамы — хотя не настолько стар, как отец Ди, — и у него была только одна тормозная трубка, что делало его уязвимым как раз для такого рода атак.