Я откинулась назад, опершись на локти. Мы сидели на крыше над крыльцом, на которую выходили окна моей спальни. Вообще-то здесь, под звездами, было очень даже мило. Мы расположились достаточно высоко, чтобы нас никто не разглядел — не то чтобы кто-то, кроме меня или отца Дома, все равно мог увидеть Джесса, — а в воздухе витал приятный аромат хвои высоченной сосны, растущей у крыльца. На этой неделе крыша была единственным местом, где мы могли посидеть и поговорить, не опасаясь, что нас кто-нибудь прервет. Ну, вернее, кто-кто конкретный: моя гостья Джина.
— Ну и что же ты собираешься с этим делать?
Белая рубашка Джесса в лунном свете казалась голубоватой. Как и блики в его черных волосах.
— Понятия не имею, — ответила я.
— Действительно?
Джесс не сводил с меня глаз. Я терпеть не могла, когда он так делал. Это заставляло меня чувствовать… не знаю. Словно он мысленно сравнивает меня с кем-то другим. А единственным кем-то другим, приходящим на ум, была Мария де Сильва, девушка, на которой Джесс собирался жениться, перед тем как умер. Я однажды видела ее портрет. Для середины девятнадцатого века она была горячей штучкой. Мало приятного, скажу я вам, когда вас сравнивают с цыпочкой, которая умерла еще до того, как вы родились.
И всегда могла воспользоваться юбкой с огромными фижмами, чтобы прикрыть свою немаленькую задницу.
— Тебе придется их отыскать, — подсказал Джесс. — Ангелов. Потому что если я прав, этот мальчик будет в опасности до тех пор, пока их не убедят уйти.
Я вздохнула. Джесс был прав. Он всегда был прав. Вот только мне вовсе не улыбалось выслеживать кучку веселящихся призраков, пока в городе будет Джина.
С другой стороны, Джине, как оказалось, не очень-то хотелось тусоваться со мной.
Я встала, осторожно поднялась по черепице и нагнулась, чтобы заглянуть через эркер в свою спальню. Тахта пустовала. Я снова спустилась к сидящему Джессу и плюхнулась рядом с ним.
— Господи, она до сих пор там.
Джесс посмотрел на меня, лунный свет высветил легкую улыбку на его губах.
— Ты не можешь винить ее за интерес к твоему брату, — заметил он.
— Сводному брату, — напомнила я. — И да, могу. Он хищник. И он затащил ее в свое логово.
Джесс улыбнулся шире. Даже зубы у него казались голубоватыми в свете луны.
— Они просто играют в компьютерные игры, Сюзанна.
— Откуда ты знаешь? — Тут я вспомнила. Он же призрак. Он мог ходить где угодно. — Ну да, хорошо. Может быть, когда ты смотрел в последний раз. Но кто знает, чем они занимаются сейчас?
Джесс вздохнул.
— Ты хочешь, чтобы я снова туда заглянул?
— Нет! — Я пришла в ужас. — Мне нет дела до того, чем она там занимается. Если ей хочется торчать с таким неудачником, как Соня, я не могу ей помешать.
— Брэд тоже был там, — напомнил Джесс. — Когда я смотрел в последний раз.
— О, супер. То есть она торчит там с двумя неудачниками.
— Не понимаю, почему это настолько тебя огорчает, — сказал Джесс. Он растянулся на крыше, как никогда довольный жизнью. — Мне так гораздо больше нравится.
— Как — так? — проворчала я.
У меня никак не получалось найти удобное положение. Я все время ощущала задницей сосновые иголки.
— Когда мы только вдвоем, — пояснил он, пожав плечами. — Как всегда.
Прежде чем я успела ответить на это признание, показавшееся — по крайней мере, мне — невероятно искренним и, возможно, даже романтическим, на подъездной дорожке мелькнули фары, и Джесс перевел взгляд вниз.
— Кто это?
Я даже не глянула туда. Мне было все равно.
— Должно быть, один из дружков Сони. Что ты только что имел в виду? Когда сказал, как тебе нравится, когда мы остаемся только вдвоем?
Но Джесс продолжал вглядываться в темноту.
— Это не друг Джейка, — возразил он. — Слишком много… страха. Это не может быть тот мальчик, Майкл?
— Что?
Я повернулась и, вцепившись в край крыши, проследила взглядом, как приехавший минивэн притормаживает и паркуется позади маминой машины.
Через мгновение с водительского места выбрался Майкл Медуччи и, бросив на входную дверь нервный взгляд, с решительным видом направился к дому.
— О боже! — воскликнула я, отшатнувшись от края крыши. — Ты прав! Это он! И что мне делать?
Джесс молча покачал головой.
— То есть как это — что тебе делать? Ты знаешь, что делать. Ты проделывала это сотни раз.
Я продолжала таращиться на Джесса без единого слова, и тогда он наклонился так, что его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего.
Но вместо того, чтобы поцеловать меня, как я надеялась целую потрясающую волнительную секунду, он четко, по словам произнес: