Я прервал его смех, притянув к себе и поцеловав. Коул захлопнул дверь, а потом обхватил мою шею руками и ответил на поцелуй.
Мы долго не могли оторваться друг от друга, в том числе и из-за острого ощущения, что наша уютная история, которую мы даже еще не обозначали как серьезные отношения, близится к неизбежному концу. Когда наконец мы разомкнули губы, мое внимание привлекли фотографии в рамке для коллажа.
— Колледж? — спросил я. Коул повернулся и кивнул.
— Второй год обучения. Это сразу после моего каминг-аута. Родители приезжали. Думаю, хотели убедиться, что у меня все в порядке.
Я подошел ближе, вглядываясь в его лицо на фотографии. Оно было свежим и довольным, с очаровательной кривоватой усмешкой.
— А все было в порядке?
— Ага. Я тогда понятия не имел, какое облегчение испытаю, произнеся это вслух. Долгое время я сомневался, но нужно было выбрать. Или хранить эту тайну до конца, или гордо заявить о ней всей семье. И тем, кто готов выслушать. — Коул задумчиво отвел взгляд. — Но я сказал только родителям, соседу по комнате, еще одному хорошему другу и... — Он пожал плечами. — Наверное, большего мне и не надо было.
— Здорово, что опыт оказался позитивным. — И я был серьезен. У меня становилось тепло на душе от мысли, что родные Коула приняли все.
Уголки его губ опустились, он нахмурился.
— Мне все еще стыдно за то, как я отреагировал на твое признание. Знаю, — он поднял руку, чтобы остановить меня, — ты сказал, что не винишь меня, но я все равно чувствую себя виноватым. И всегда буду жалеть об этом.
Под сольным фото Коула был наш совместный снимок, где я обнимал его за плечи. Как и сейчас, тогда я был на дюйм выше. Элизабет сфотографировала нас сразу после футбольного матча. На щеке у Коула красовался школьный талисман. На мне — футбольная форма. На снимке запечатлен момент, когда я, отвернувшись от камеры, что-то сказал Коулу, а он расхохотался. Я отлично помнил ту минуту. Событие не было чем-то знаменательным, но я смотрел на фото и чувствовал, что сердце колотится в груди, как и тогда.
— Мне надо тебе кое-что сказать. — Я точно знал, что если не сделаю этого сейчас, то буду сожалеть об упущенной возможности, как много лет назад.
Коул слегка побледнел, но потом, тяжело сглотнув, кивнул.
— Конечно. Говори.
— В тот день, когда я признался, что гей, мне хотелось сказать совсем другое. В смысле, конечно, я гей, но в первую очередь, я признался, потому что был влюблен в тебя.
У Коула отвисла челюсть.
— Правда?
— Безнадежно. — Я почувствовал сухость в горле и облизал губы, которые тоже внезапно пересохли. — И люблю до сих пор.
16
Коул
«И люблю до сих пор».
Боже, Дэйн хочет моей смерти. Я готов был растаять и превратиться в лужицу прямо там, где находился, оставив на полу после себя только слишком узкие джинсы и лучший свитер, который когда-либо облегал мое тело. Вглядываясь в наполненные искренностью глаза Дэйна, я судорожно вздохнул.
Блядь, кажется, у меня тряслись руки.
— Я понятия не имел.
Вообще. Вжух. Пустота в голове.
— Я просто струсил. Меня пугала неизвестность. Боялся, что ты подумаешь. Что скажешь. К тому же у тебя была девушка, и я ни разу не замечал за тобой никаких явных признаков... — Дэйн поморщился. — Ты даже не представляешь, сколько раз за последние десять лет я жалел о своем молчании. Сколько я думал о тебе. Всегда. Все время, Коул.
Я поник.
— Боже, теперь я чувствую себя еще хуже, потому что отгородился от тебя.
— Нет, — твердо сказал он. — Я застал тебя врасплох. Теперь мне это понятно. Я все сделал не так, а потом принял твою нормальную реакцию за отказ, не дав тебе шанса объясниться. Это было не честно.
— Ты почти сразу начал встречаться с тем парнем, поэтому я подумал... Даже не знаю, о чем я думал. Повел себя как мудак. Надо было поддержать, но я не сделал этого. Поэтому никогда не винил тебя в том, что мы вот так разошлись. Но как же я тосковал, потому что... — Я сделал глубокий вдох и боль в груди усилилась. — Я тоже был в тебя влюблен. Просто не мог признать свою ориентацию. Я тоже струсил, а потом было уже слишком поздно.
— Понимаю. Ничего страшного.
— Нет! Мы ведь... могли быть вместе.
Дэйн приложил палец к моим губам.
— Может быть, все должно было случиться именно так. И я говорю это не для того, чтобы ты передумал лететь в Нью-Йорк, или еще куда. А потому что ты должен знать: если ты примешь это предложение и захочешь быть вместе, я более чем готов сделать все возможное для этого. Преодолеть хренову тучу миль ради тебя.
— Притормози, Дэйн.
Но он не слушал.
— Не хочу, чтобы ты снова исчез, так и не узнав о моих чувствах.
— Я отказался от работы в Нью-Йорке, — выпалил я, и на озадаченном лице Дэйна появилась робкая улыбка.
— Отказался? Стой, почему? Это же прекрасная возможность.
— Но это контрактная работа. А контракт можно найти и рядом с мужчиной, которого я люблю. Мне выпал второй шанс, и я ни за что на свете его не упущу.
Дэйн прижался своим лбом к моему, и какое-то время было слышно только наше тихое дыхание.
— Мне казалось, ты скажешь, что мы больше не увидимся, — признался я. — Я так боялся этого, потому что мне ни с кем не было так хорошо, никем я не был так увлечен. Я могу выдерживать трехчасовую дорогу каждые выходные, но не думаю, что смогу жить вдали от тебя.
Черт. Я уткнулся щекой ему в плечо, надеясь, что Дэйн не заметит сырости, которую я тут развел.
Но он легко скользнул пальцами по моему подбородку и приподнял его. Когда наши взгляды встретились, Дэйн осторожно провел рукой под моими глазами, и у меня перехватило дыхание, когда я ощутил на своих губах его мягкий поцелуй.
— Я никуда не уйду, — пообещал Дэйн, крепко сжав губы, но я все равно увидел в его лице усмешку. — Дать платок?
— Да пошел ты со своим платком. Ты без него на улицу не выходишь?
Дэйн цыкнул и достал лоскут ткани из заднего кармана джинсов.
— Это, блядь, очень странно. Давай сюда. — Я со смехом потянулся за платком, но Дэйн отдернул руку и сунул его обратно в карман.
— Сам возьми. А потом я забираю тебя из этого зоопарка. Нас ждет еще один, специальный, День Благодарения, на который я просто мечтаю попасть.
— Заметано.
Эпилог
Дэйн
Восемь месяцев спустя.
Заиграл струнный квартет, и Коул, взяв меня за руку, метнул в мою сторону предупреждающий взгляд.
— Ни слова не сказал и не собирался, — усмехнулся я.
— Вот и отлично. — Мы стояли перед дверями церкви. Свободной рукой Коул нырнул в мой нагрудный карман и вытащил оттуда платок, потом снова кинул на меня взгляд, на сей раз угрожающий, будто я мог не понять с первого раза. — Просто на всякий случай.