Она обсудила это с Заком, когда он пришел с работы. Старые друзья, сбор в доме, в котором гостили когда-то давно. Тогда провели лето, подновляя дом для отца Джен. Теперь она его продает и пригласила всех туда в гости.
– Звучит заманчиво, детка, – сказал Зак, но что он мог знать.
Сейчас, сидя в машине, она была уверена, что это ужасная затея. Что могут все они сказать друг другу после первых приветствий и вопросов «как поживаешь?»? Это будет похоже на «Фейсбук», где ты вступаешь в контакт с людьми из своего прошлого. Только этот «Фейсбук» будет живым, и ты не сможешь просто выключить ноутбук и уйти, когда поймешь, что на самом деле существует вполне веская причина, почему твоя дружба с этими людьми давным-давно закончилась.
Зак погладил пальцами ее щеку и, ухватив за подбородок, легонько повернул ее лицо к себе.
– Ты выглядишь такой встревоженной, детка.
– Знаешь, это просто ненормально, что она связалась со мной через столько лет. Я имею в виду, что мы посылали друг другу поздравления на Рождество и все такое, но я не видела ее лет пятнадцать. Не могу поверить, что все это только из-за дома.
– А ты разве не спрашивала? Когда послала ей имейл с согласием?
– Спрашивала. Она ответила, что просто хочет нас увидеть. Господи, надеюсь, она не умирает.
– Лайла!
– Ну, кто ее знает? Хотя я думаю, она не пригласила бы незнакомого человека, если бы умирала, правда?
– Я уверен, что она не умирает.
– Вероятно, нет. Я буду рада ее увидеть, – сказала она, надеясь убедить не столько своего бойфренда, сколько себя. – Действительно рада.
Она придвинулась ближе к Заку и перекинула через его ногу свою, так что почти оказалась у него на коленях.
Халид наблюдал за ними в зеркальце заднего вида.
– Медовый месяц? – спросил он.
Лайла рассмеялась.
– Это не медовый месяц. Просто поганый уик-энд.
– Поганый?
– Просто небольшой отпуск, – поправил Зак.
Благодарение богу за Зака. Даже если все это будет ужасно и неловко, по крайней мере у нее есть Зак, человек-буфер. Он был так мило обходителен, так приятен, так симпатичен внешне, что оказывал успокаивающее действие на окружающих и умел снимать напряженность. Ему бы следовало быть посланцем мира при ООН или участником переговоров об освобождении заложников или кем-то еще в таком роде. Но при этом он являлся чертовски профессиональным инструктором по фитнесу. Как жаль, что за это ему платили гроши.
Ну вот. Она вспомнила об этом, и теперь эта мысль засела у нее в голове, та самая мысль, которая мучила ее перед тем, как она вытащила письмо Джен из корзинки для бумаг. Деньги. Лайла была в стесненном положении и устала от этого. Нищета ее не устраивала, не устраивала никогда. Она не знала насчет Джен или Эндрю с Нат (и никогда их об этом не спросит), но у Дэна деньги были. Она знала, что у Дэна есть деньги и, откровенно говоря, он ей должен.
К тому времени как они добрались до места, стемнело, и они почти пропустили поворот, резкий поворот направо, вверх по горе. С дороги дома не было видно – он появлялся не раньше, чем проедешь половину подъездной дорожки, и выглядел обманчиво маленьким на фоне вздымавшейся за ним горы. Они затормозили перед ним как раз в тот момент, когда начал падать снег. Лайла, твердо решившая, что раз уж ей предстоит встретиться с прошлым, она должна сделать это стильно, была в сапогах с четырехдюймовыми каблуками и открытыми носами; Заку пришлось отнести ее к парадной двери, пока Халид выгружал из багажника чемоданы.
Зак поставил Лайлу на пороге.
– Спасибо, милый, – промурлыкала она и одарила его французским поцелуем, стараясь источать уверенность, которой не чувствовала. Достав из сумочки зеркальце, она оглядела свое лицо. Ущипнула кожу на скулах и прикусила нижнюю губу, чтобы добавить им цвета. Положила зеркальце обратно в сумку и вынула маленькую бутылочку водки. Один быстрый глоток, легкое движение рукой по волосам, и она была готова. – Итак, сделаем это, – сказала она, нажимая кнопку звонка.
Наконец они добрались, несмотря на таксиста, который почти столкнул их с дороги, когда они сворачивали от Вильфранша; «Мерседес» на скорости обгонял грузовик, катящийся вниз с горы. Вскрик ужаса застрял у Натали в горле, и с тех пор она едва ли издала хоть звук. Она вцепилась в дверную ручку и уперлась подбородком в грудь, не отваживаясь смотреть вперед. Они ползли вверх по горе. Она была права насчет дорог, узких и извилистых. Ему следовало ее послушаться.