24
Ожидание на крыльях
— Ч-что? — спросила я, удивляясь, что могу говорить.
— Твои крылья, — сказала Исида. — Я была уверена, что Хассан понял, — проворчала она.
Я уперла руки в бока.
— Наверное, нужно было понятнее изъясняться, — я погрозила богине и провела пальцем по большой дуге. — Это касается всех вас.
Исида вздохнула и посмотрела на меня со страданием, словно я была ребенком, просящим объяснить очевидное.
— Ты не помнишь, как выглядел символ в храме, греческая версия сфинкс?
— Смутно помню, — ответила я.
— И что различает египетскую и греческую версии сфинкса? — спросила она.
— Погодите. Он мне рассказывал, — я отошла на пару шагов и вернулась. — Греческая — женщина.
— Да, а что еще?
— У нее есть крылья?
— Очень хорошо. Я оставила тебя в долинах Африки не с двумя оружиями, а с тремя, — она замолчал, ожидая, как нетерпеливый учитель, когда я отвечу на ее не озвученный вопрос.
— Копья-ножи, — сказала я, — лук и стрелы, что заставляют существ отвечать на вопросы и слушаться меня, а еще были…
Исида подняла руку.
— Мои стрелы не для этого.
— Да? Тогда почему жнецы…
Она перебила:
— Мои стрелы исцеляют. В преисподней стрелы исцелили раны, причиненные злом. Жнецы не были изначально приспешниками Пожирательницы, так что стрела освободила их от ее власти. В случае с адскими гончими они склонились перед силой стрелы, но они темные по своей природе. Так что стрела не исцелила их.
— Но и не убила, — сухо сказала я.
— Нет. Гончие не живые, никогда такими и не были. Это просто тени, рожденные и преисподней. Их цель — гнать мертвых по путям исцеления, чтобы они могли уйти. Пожирательница испортила их.
— Допустим. Вернемся к третьему оружию. Это…?
— Твои крылья, конечно.
— Даже если они у меня есть, в чем я сомневаюсь, как они могли бы стать оружием?
— Когда мое перо проникло в твою спину, было больно, да?
— Конечно. Порой еще болит.
— Потому что ты заперла крылья. Закрой глаза, — она увидела, что я послушалась, и продолжила. — Сосредоточься на комочке между лопатками. На точке, куда попало перо. Позволь боли расти.
Я поежилась, покрутила шеей, размяла спину. Зуд стал пылать. Шипя, я сказала:
— Жжется.
— Так всегда в первый раз. Не переживай. Будет лучше, когда крылья появятся.
Кожу прорвало, боль пронзила спину, и я закричала и упала на одно колено, прижала ладони к земле. Я прикусила щеку изнутри, ощутила вкус крови. Появились когти, я проводила по пыли полосы и задыхалась. С последним толчком агония угасла, оставляя такое осязаемое облегчение, что я рассмеялась.
Убрав когти, я встала на ноги, но чуть не упала на спину из-за веса. Что-то подняло меня и удерживало. Поднялась луна, мы стояли в ее свете, тени двигались по моему лицу. Я медленно повернула голову и увидела за плечом крыло. Оно точно не принадлежало Исиде.
— Они твои, — сказала она. — Красивые.
Я сделала два быстрых шага и потеряла равновесие, но в этот раз тело поднялось в воздух. Крылья надо мной хлопнули раз, другой, а потом опустили меня. Притяжение теперь ощущалось иначе. Я свернула правое крыло вокруг себя, чтобы прижать ладонь к нежным перьям.
— Ты управляешь ими разумом, — сказала Исида. — Это не так сложно, как кажется. Ты можешь убрать их одной мыслью, — я поежилась, вспомнив страдания от их появления. Богиня словно прочитала мои мысли, потому что добавила. — Больше больно не будет. Они же теперь высвобождены.
Я решила проверить и мыслью убрала их. Крылья свернулись у спины и слились со мной. Я ощупала руками плечи, лопатки, но крыльев не было.
— Пока ты не вернула их, — сказала Исида, — могу я предложить небольшое изменение в твоем одеянии?
Я кивнула, понимая, что крылья разорвали тунику сзади. Богиня встала за мной, зашептала, и сзади меня появился песок.
— Вот так, — сказала она, когда песок опустился. — Я сделала твою одежду по своему подобию. Твои крылья появятся из разреза на спине, если ты будешь осторожно. Иначе они порвут твою одежду так, что она больше не будет прикрывать тело.
Я облизнула губы и посмотрела на парней.
— Я буду осторожна.
Закрыв глаза, готовясь к боли, я призвала крылья. В этот раз было только облегчение. Я словно сбрасывала туфли на каблуках вечером. Я взмахнула ими, мое тело поднялось на пару футов над землей, и я опустилась.
Расширив кошачьи глаза, я сглотнула:
«Египетские небеса, — подумала я. — У меня крылья. Если бы только бабуля и доктор Хассан меня сейчас видели», — я скучала.