Я опустилась на стул за маленьким столом на кухне, смотрела, как бабушка готовит завтрак. Я улыбнулась. Она будет рада узнать, что я стала собой. Ну… почти.
Бабушка поставила передо мной большую стопку оладий с голубикой и свежим сливочным маслом, а еще бутылку кленового сиропа, а потом отвернулась к сковороде.
— Думаю, я буду только яйцо всмятку и чай, — бодро сказала я.
Бабушка застыла с лопаткой в руке, а потом повернулась ко мне.
— Лили-лапушка? — осторожно сказала она.
Я кивнула, мой смех стал сдавленным, когда она обняла меня и крепко сжала.
— Как ты? — она убрала волосы с моего лица и посмотрела мне в глаза.
— Не знаю точно. Думаю, как после похищения.
Я чувствовала, что Тиа и Эшли недовольны, но мне было все равно.
— Эм, другие девочки с тобой? — спросила бабушка.
— Да. Они еще здесь.
Бабушка кивнула с серьезным видом. Ее глаза блестели, но я не знала, от радости или печали. Она взяла меня за подбородок и разглядывала лицо.
— У тебя круги под глазами. И, несмотря на старания Тии, ты выглядишь так, словно похудела. Ты уже худая. А теперь кожа натянулась на костях так, словно ты месяц голодала в яме. Мне это не нравится. Хассан? — позвала она.
Он прибежал в комнату, вытирая волосы полотенцем.
— Что такое, Мельда? — спросил он.
Я уставилась на него.
— Кто вам позволил называть ее по имени? — возмутилась я.
— Попрошу быть вежливее с нашим гостем, — сказала бабушка. — Вообще-то я ему разрешила. И причина — не твое дело.
— Лили? — он шагнул вперед и заглянул в мои глаза, словно был врачом, а не египтологом. — Как это произошло?
Я не слушала его и повернулась к бабушке, указав на него большим пальцем.
— Он тебе нравится? — возмущалась я. — Не думаешь, что так ты предаешь дедушку?
Хассан густо покраснел, что было сложно, учитывая его загорелую кожу. Красный цвет растекся по его шее, пропал за воротником рубашки. Он залепетал:
— Я… мы… Прошу прощения за все, что нарушил.
— Не смей извиняться, — сказала ему бабушка. — Ты не сделал ничего неправильно. Лиллиана, я тебе удивляюсь. Ты лучше всех знаешь, как сильно я любила — и еще люблю — твоего дедушку. Хассан был мне хорошим другом эти недели. Это не значит, что мы собираемся жить вместе. Даже если и собирались бы, я бы хотела, чтобы ты уважала мой выбор, или хотя бы сдержанно выражала свое мнение по теме. Я жду от тебя лучшего поведения, даже если твоя жизнь сейчас в полном беспорядке. Ты меня поняла, юная леди?
Я посмотрела на ее строгое лицо и кивнула, чувствуя себя отруганной. Даже Тиа и Эшли присмирели от ее лекции.
— Да, мэм, — сказала я.
Гранит в ее глазах смягчился до привычного василькового цвета. Она улыбнулась.
— Вот это моя девочка. Я рада, что ты вернулась. Хассан? Лучше принеси записи, над которыми мы работали прошлым вечером. Знаю, ты не любишь компьютеры, но я думаю, что нужно все организовать, чтобы было проще искать. Принесешь и мой ноутбук? — она повернулась ко мне. — Завтракай, юная леди, а потом нас ждут дела.
Хассан ушел, я скрестила руки на груди.
— Я не хочу этого, бабушка. И вряд ли смогу.
— Если у кого и есть силы, то это у тебя. И не смей думать, что не сможешь. Вера — половина боя.
Взяв ее за руку, я сжала пальцы и тихо пробормотала:
— Мне страшно.
Она сжала мою руку и погладила волосы другой рукой.
— Конечно. Было бы глупо не бояться. А моя внучка не глупая, — бабушка вздохнула. — Пусть страх поможет тебе, смягчит грубые углы. Отдайся ему, пусть течет по твоим венам, конечностям, а потом отгони его. Скажи, что его яд на тебя больше не действует. Страх напоминает нависшую волну, но она всегда разбивается о камни решимости. Ты справишься, Лили-лапушка, и ты станешь лучше.
Бабушка прижала палец под моим подбородком и подняла мою голову, чтобы посмотреть на меня. Я сглотнула и глубоко вдохнула.
— Ладно, — сказала я, наконец.
— Вот и славно, — ответила бабушка. — А теперь, пока мы ничего не попробовали, тебе нужно стать здоровее. Хассан? — она обратилась к вернувшемуся археологу. — Что мы можем сделать? Больше отдыха? Кормить ее?
Он потер подбородок.
— Я подозреваю, что тело Лили увядало, пока ее разум был скрыт. Тело не может существовать без разума.
— Но в моем теле три разума, так какая разница?
— Это важно, ведь это твое тело. Оно знает, что Тиа и Эшли не были в нем изначально. Ты вернулась к власти, и, даже если память не восстановилась, результат скоро станет положительным.