Единорог поднял голову к солнцу, словно в поисках благословения. Когда он опустил ее, он сказал:
«Этот бой нам не победить. Если Сетх узнает, что я помогаю вам, он сотрет моих детей. Я не могу так рисковать. Только я их защищаю».
«Порой защита — это участие в бою», — сказала Эшли.
Небу топнул копытом и ткнулся в нас головой, я пошатнулась.
«Боги уже забрали душу, ту, кого я любил больше всех, они забрали мой аликорн. Почему я должен рисковать семьей и помогать им? Назови мне вескую причину».
Я хотела попросить Тию оставить единорога в покое, но она сказала:
«Не мне объяснять поступки богов. Львы тоже пострадали от них, но я могу смотреть не только на свою гордость. Ты так не можешь?».
«Ха. Ты слишком долго жила как человек. Ты начала думать как они, — сказал Небу. — Я живу ради детей, это моя последняя надежда. Как я могу рисковать ими? Лучше избегать войны и Сетха».
«Не ожидала такой трусости от единорога».
Если бы я могла мысленно прогнать ее взмахами рук, я бы это сделала. Тиа и единорог явно были знакомы, хоть их отношения и были переменчивыми. Я могла лишь кривиться во время их спора, и надеяться, что она знала, что делала. Даже без аликорна такой жеребец мог растоптать нас.
«Наверное, ты слишком многого ждала, — сказал единорог. — Как я буду атаковать без рога? Без силы? Я слаб. Скован. Чем мне бороться?».
«Зубами и копытами. Силой ног и сердца, как любой зверь!» — воскликнула Тиа.
Единорог склонил голову.
«Сила сердца. Как сердце может быть сильным, когда оно разбито? Ты попробовала первую любовь, юная львица. Это придало тебе смелости, надежд. Я бы посмотрел, как бы ты защищала свою позицию, если бы потеряла того, кого любишь».
И тут я застыла.
«Погодите. Ты влюблена, Тиа? В кого? Когда это случилось?» — спросила я.
Она снова меня не слушала.
«Ты великий зверь, — сказала Тиа, — но великие существа не всегда мудрые. Не ошибись. Сетх разрушит все. Даже если ты доживешь до конца боя, он придет за тобой. И когда он сделает это, ты встретишь смерть, зная, что мог быть героем, а выбрал путь страха. Ты лучше прятался бы в норе, как жалкая мышь, пытаясь закопаться все глубже, пока змея ползет у прохода, чем рисковал в почетной охоте. Я думала, ты не такой».
«Мы не победим, львица. Он слишком силен».
«Ты не видишь, Небу? Дело не в победе или поражении. Мы не можем управлять своей смертью. Мы можем выбирать, как мы живем. И победа не создает героев. Герои рождаются из тех, кто борется».
«Дерево фей всегда говорило мне, что можно все преодолеть, помогая друг другу. Ты будешь бороться с нами? — с надеждой спросила Эшли. — Пожалуйста».
Единорог фыркнул и топнул, развернулся и побежал к дереву. Он брыкнул задними ногами, тряхнул головой и обошел нас по широкому кругу. Наконец, он вернулся ко мне и ткнулся носом в плечо. Я погладила его шею, а он закрыл глаза и тихо вздохнул.
«Хорошо, — сказал он. — Я пойду с вами и возьму двух своих детей, которые добровольно вызовутся помогать вашим взрослым. Остальные останутся в укрытии. Я не буду рисковать ими. Надеюсь, ты права. Ради всех нас».
«Я рада, что ты вернул хоть немного чувств лошади».
«Я так далек от лошади, как ты от домашнего кота. Я был бы благодарен, если бы ты проявляла заслуженное уважение».
«Когда ты его заслужишь, тогда и проявлю».
— Спасибо, — быстро сказала я, похлопала зверя по плечу, надеясь прервать спор.
Единорог тряхнул гривой.
«Пожалуйста, Лили. Идем, нужно пробудить сыновей Египта», — подняв голову, он издал зловещий свист, мое сердце затрепетало в груди. Через миг стало слышно отзвук галопа существ из другого мира.
Золотая кобылица и еще один жеребец выпрыгнули из дерева и подошли к лидеру, покачивая головами. Я подвела бабушку к кобылице, держа ее за руку. Бабушка провела пальцами по сверкающей гриве, погладила изящную шею зверя.
— Ее зовут Захра. Ты ей нравишься, — сказала я ей. — Она рада видеть опытного взрослого.
— Лили, — сказала бабушка, склонившись. — Ты говорила, что это единороги.
— Да.
— Тогда где их рога?
— Тиа говорит, что это длинная история. Она потом тебе расскажет, но вкратце — их лишили рогов.
— Лишили? О, бедняжка. Не переживай из-за этого. Ты — самое прекрасное создание из всех, на ком я каталась, не в обиду старому Бобу. Он — хороший конь. Но ты ведь не просто лошадь, да, милая?
Я оставила бабушку ворковать с ее единорогом и помогла доктору Хассану, который чувствовал себя с лошадьми не так свободно, как бабушка.