— Как потерять? — я сглотнула, поражаясь тому, как его слова звенели во мне правдой, и я старалась игнорировать эти части себя.
Он посмотрел на статую, которую назвал Рождением Уасрет.
— Ох, — сказала я. — Это.
Я не успела уловить его движение, а он коснулся моей руки сияющей ладонью. Тепло проникло в мое тело солнечным светом. Контакт был быстрым, но почему-то на моих глазах появились слезы.
— Я не… — заговорил он, но начал заново. — Мы не виним тебя за это. Я тоже когда-то бежал от своей судьбы. Может, если бы я так не поступил, ты де была бы в таком положении, как сейчас. Но прошлое менять слишком поздно. Мы можем только готовиться к будущему. И, как мои братья, я не вижу части твоего будущего даже с Глазом Гора.
Он тихо признался:
— Часть меня была рада, что ты не помнишь. Я бы лучше оставил тебя смертной жизни, чем потерял, чтобы родился кто-то другой. Моя л… мои чувства к тебе не зависят от твоего спасения космоса. Какой бы путь ты ни выбрала, я поддержу тебя и буду на твоей стороне, пока ты это позволяет. Ты это понимаешь, юная Лили?
Я не могла отрицать, что он знал меня и заботился обо мне. Он как-то определил, чего я боялась в глубине души, и он не считал меня слабачкой из-за этого. Это мне нужно было услышать. Вряд ли Астен или даже Ахмос смогли бы такое сказать. Что это нормально, что я — не герой. Даже бабушка этого не сказала. Я неплохо умела узнавать недовольство, даже малейшие его признаки. Этот парень не судил меня. Он видел, какая я, какой могу быть, какой хочу быть. Но, что важнее, он давал мне возможность просто… быть.
— Д-думаю, да. Но ты мне кое-что так и не сказал, — ответила я.
— Что же?
Я обхватила его ладонь своими руками. Он посмотрел на наши ладони, и я услышала, как он тихо вдохнул. Холодный рубин моего сердца рассыпался песком. Я чувствовала себя слабой внутри. Уязвимой.
— Почему я не могу увидеть тебя? Это я не понимаю.
Он медленно поднял вторую руку и коснулся моей челюсти. Я повернулась к его сияющему лицу, наслаждаясь теплом прикосновения.
— Когда два человека связаны, как мы, — тихо начал он, — то ничто на земле и на небе не может разделить их. Ты не видишь меня только по одной причине, и хотя она разбивает мое сердце, я понимаю и принимаю ее.
— Что же это? — прошептала я.
— Ты не видишь меня, любимая, потому что не хочешь этого.
— Нет, — я покачала головой со слезами на глазах. — Ты ошибаешься. Этого не может быть.
— Тише, нехабет, — он обнял меня сияющими руками и прижал к себе. Я ощущала под щекой биение его сердца. Амон гладил мою спину и волосы, пальцы скользили по прядям как вода, тихие слезы стекали по моему лицу.
— Почему? Почему я так с тобой поступаю? — спросила я, неожиданная сильная эмоция бурлила во мне, как горячий источник. Я злилась. Не на него, а на себя. Мое сердце колотилось с силой, как волк, преследующий добычу. Я хотела разорвать то, что причиняло боль, но знала, что при этой уничтожу нечто ценное.
— Это не важно, — прошептал он мне на ухо.
— Это важно, Амон, — сказала я, обвив руками его шею и закрыв глаза. — Не давай, — начала я и поцеловала его сияющую щеку.
— Что? — нежно спросил он, чуть отпрянув.
Было почти больно смотреть на него и знать, что его черты скрыты по моей вине. Но я открыла глаза и искренне сказала:
— Не давай мне забыть.
Он замер на миг, а потом опустил голову, и его губы задели мои. Сначала поцелуй был легким, как перышко на коже. Я хотела больше.
Амон ощутил мое настроение, и я быстро оказалась укутана солнечным светом. Я ощущала, как он окружал меня, защищал, успокаивал, но и дразнил.
Я могла так вечно остаться во сне с Амоном, но он отодвинулся. Когда он это сделал, я с досадой увидела, что он — все еще создание из золотого света рядом со мной на диване. Он погладил мое лицо.
— Ты увидишь меня, когда придет время.
Я обхватила его запястье и смотрела туда, где были его глаза.
— Я разберусь с этим. Обещаю.
— Я знаю. Я буду ждать тебя. До смерти космоса я буду ждать тебя. Не сомневайся.
— Не сомневаюсь.
Стало слышно голос, свет пронзил центр золотых дверей. С гулом они распахнулись, и Амон встал, готовый защищать меня.
— Лили! — закричал голос. Этот я хорошо знала.
Я вскочила на ноги.
— Ахмос!
Он посмотрел на нас. Если для него и было странно, что Амон светился, он промолчал. Может, Амон выглядел светящимся только для меня.
Амон повернулся ко мне и протянул руку. Я обхватила его ладонь, и он притянул меня ближе. Его тепло укутало меня в последний раз, и я хотела остаться так.