Влажный песок прилипал к ногам. Каждый шаг оставлял след в дюйм глубиной. Теплая вода касалась моих ног. Я ощущала себя пористым камнем, и вода понемногу наполняла меня. Когда она отступала, я оставалась пустой, обветренной. Дыры правды терзали меня изнутри, и я не была уверена, что смогу залатать их.
Когда мы отошли достаточно, мы объединились и создали одежду. Песок поднялся и окружил меня, стуча по коже почти так же неприятно, как слова Ахмоса по моему сердцу. Я была удивлена, посмотрел на воду, что оказалась в теплой фланелевой рубашке поверх футболки и в джинсах, заправленных в крепкие, но модные сапоги.
— Спасибо, девочки, — прошептала я и направилась к костру Ахмоса. Я погладила Небу по спине и шла рядом с ним. Когда я вернулась, я устала так, что разговорами уже не могла исправить то, что пошло не так. Я опустилась на плащ и устроила голову на ладони. — Я бы хотела поспать немного, Ахмос. И тебе бы не мешало.
Он сидел у костра напротив меня. Он ответил:
— Отдыхай. Я уже достаточно поспал.
Я закрыла глаза и быстро отключилась, но слышала сквозь сон голос Эшли. Она кого-то строго отчитывала. Я поняла, что не хотела бы столкнуться с ее гневом, мне было жаль того, кто разозлил ее. Вскоре даже ее вопли не могли мешать мне, и мир погрузился во тьму.
Когда я проснулась, было слышно волны и морских птиц. Тело затекло. Я села со стоном и обнаружила палку для помешивания углей, но они уже остыли. Ахмос и Небу пропали, но Захра была неподалеку.
— Где остальные? — спросила я.
«Ушли за завтраком», — ответила единорог.
Ахмос вскоре вернулся и опустил несколько рыб на камень, а потом сел на колени и разжег костер заново. Он на миг посмотрел на меня, но отвел взгляд, поджав губы, словно хотел поговорить, но не мог подобрать слова. Я разглядывала его, пока он разделывал рыбу и собирался готовить ее. Морская птица радостно забрала внутренности рыб, каркнув с восторгом, глядя на Ахмоса черными глазами-бусинами.
Когда завтрак был готов, он отдал мне мою долю, сел и взял свою, но не ел. Я прожевала несколько кусочков, но еда застряла в горле, словно язык распух и не давал проглотить ее. Наконец, я отложила еду и ткнула его ногу сапогом.
— Просто скажи, Ахмос. Я вижу, что ты хочешь.
Нервы покалывало, когда он посмотрел на меня. Мои глаза пылали. Он повернулся к рыбе.
— Я не уверен, что ты хочешь это слышать, Лили.
— Расскажи, что разочаровался во мне. Что все было ложью. Что ты меня не любил. Что наши пути не сливаются так, как ты думал. Все это. Что угодно. Просто… расскажи, — я притянула колени и обняла их. И хотя он молчал, мне уже казалось, что он ударил меня в живот.
Я думала о том, как Ахмос целовал Эшли. Как их окружали клевер, гудящие пчелы и тяжелый запах яблонь на ветру. То, как он щурил глаза, а его щеки превращались в маленькие пухлые луны, когда он смотрел на нее. То, как Эшли нравились его губы на ее коже, его теплое дыхание на ее горле.
Ахмос нахмурился.
— Я не могу рассказать тебе такое, Лили.
— Почему? — спросила я, гнев пропитывал слова.
— Потому что это не правда. Мои чувства — не ложь. Я люблю тебя. Наши пути пересекаются. Я видел это, — я посмотрела на него с сомнением, и он добавил. — Почему ты не спрашиваешь то, что хочешь узнать?
О чем он? Он хотел, чтобы я обвинила его в том, что Эшли он любит сильнее меня? Это было важно? Для Эшли — да. Она молчала, но я ощущала ее печаль, ее смирение и тревогу за мои чувства. А еще ее любовь к Ахмосу была осязаемой и влияла на мое восприятие, хотела я того или нет. Я не могла не отвечать на ее влияние. Я хотела быть в его объятиях, чтобы он успокоил меня и погладил волосы. Но я была и собой. И его отношения с Эшли не тревожили меня сильнее всего.
— Почему ты не рассказал мне о нем? — тихо спросила я.
Ахмос напряженно кивнул, отмечая, что этот вопрос и ждал, но его губы были сжаты, словно он не хотел отвечать.
Я не отступала:
— Ты знал, что я потеряла память о нем. Ты воспользовался преимуществом.
— Да, — просто сказал он. — Но это не значит, что то, что я видел и ощущаю, ложь.
— Тогда почему это не вяжется со мной? — прошептала я. — Все в этой ситуации кажется мне неправильным.
— Не говори так.
— Почему? Это тебя задевает? Хорошо. Я рада, что тебе больно, потому что ты ранил меня. Я видела твой сон с Эшли, и твое влечение к ней было очевидным.
— Это не значит, что я ничего не испытываю к тебе.
Я встала и пошла к краю берега.
— Это не одно и то же. Даже близко, — сказала я, голос унесся к океану.