— Ты… ты Амон, да? — спросила я у мужчины.
— Да, — тихо ответил он.
— Почему я не могу тебя увидеть? Почему не помню? — я развернулась по кругу, озираясь. — Где мы? Почему здесь ты? Почему я не во сне с Ахмосом?
Он рассмеялся.
— Ты все еще задаешь много вопросов. Хоть это не изменилось, — сияющий мужчина протянул руку, указывая на свою нишу. — Устроишься удобнее, пока мы ждем? Ахмос придет, возможно, слишком скоро для тебя, но не скоро для меня.
— С-спасибо, — выдавила я, не зная, как чувствовать. Я прошла за ним к мягкому дивану с пухлыми подушками ярких цветов.
Я осторожно опустилась на край дивана. Он, казалось, мгновение разглядывал меня, а потом сел посередине. Я попыталась отодвинуться незаметно, но он, казалось, не только заметил, но и обиделся. Шелк скользнул по моим гладким бедрам, и я поспешила поправить его, смущение окрасило мои щеки. Я не могла разобрать его черты, так что не знала, увидел он или нет. Он ничего не сказал.
— Думаю, на многие вопросы может ответить секрет, — начал он.
— Секрет?
— Да. Который знаем только мы вдвоем.
— И что это? — спросила я, ерзая и беря подушку в руки для защиты.
— Помнишь, что такое скарабей сердца? — спросил он.
Я кивнула, на миг скривившись, подумав о ярком камне. Я убрала его в колчан стрел.
— Да, — ответила я.
— Мы внутри твоего.
— Что? — воскликнула я, рот раскрылся. — Как такое возможно? Я думала, что должна быть в мире своего сна.
— Его захватила Пожирательница. Она не может навредить тебе, но может путать, заперев в ловушке. Астену пришлось сплести новые сны, чтобы отвлечь ее, пока я помогал тебе сбежать сюда. Теперь ты в безопасности, и он найдет Ахмоса и приведет сюда.
— Как она смогла найти меня?
— Боюсь, это моя вина. Пожирательница попробовала мое сердце, так что у нее есть доступ в миры наших с тобой снов.
— Ясно. Я знаю, что Астен может попадать во сны, а Ахмос должен найти мой сон. Это не объясняет, почему ты здесь, и как она смогла найти меня через тебя.
— Я здесь, потому что мы все еще связаны. И… и потому что твой скарабей сердца у меня.
— Как это понимать? Мы… помолвлены, что ли? — я отчасти боялась услышать ответ, но мне нужно было знать. Чтобы понять, что происходит.
— Ты отдала мне скарабея своего сердца перед тем, как вернуться в царство смертных. Ты хотела, чтобы я мог найти тебя, как и ты можешь найти меня, — он склонил голову. — Что значит помолвлены?
— Это значит, собираются сыграть свадьбу.
— Ах, — он замолчал, словно обдумывал слова. — Что ты помнишь о нас?
— Эм… ничего. Не совсем. Я знаю только, что другие рассказали мне.
Он опустил сияющую ладонь на диван между нами, часть меня хотела накрыть ее своей ладонью. Вместо этого я крепче прижала подушку к груди.
— Лили, — сказал он, — это означает только то, как ты сама это воспринимаешь.
— Но как это воспринимаешь ты?
— Не уверен, что нам стоит сейчас говорить об этом, — скорбно сказал он.
— Тогда о чем нам стоит говорить?
— О вещах важнее. Например, о причине, по которой ты не помнишь.
— Ты знаешь, почему?
— Скарабей сердца — часть секрета. Это не все. Ты увидела обрывок будущего, когда сражалась с Пожирательницей. Ты соединилась с силой Уасрет, хоть и не помнишь этого. Изменение испугало тебя, — он склонился и прижал руку к спинке дивана. Если бы я склонилась на дюйм ближе к нему, его сияющие пальцы коснулись бы меня. Я отодвинулась, и в этот раз он точно заметил, что я избегаю его.
Он вздохнул.
— Ты часто скрываешь свои чувства, юная Лили. Ты изображаешь уверенность, когда хочется бежать. Вместо того, чтобы смириться со своим путем и примириться с теми, кто живет в твоей голове, ты разбила все и оторвалась от них, — он замешкался и добавил. — И от меня.
Я не двигалась, слушая его слова. Я знала, что это правда, но хотела зажать уши и отрицать их.
«Как я могу быть такой трусихой? Такой слабой, что готова все бросить и убежать. А не сражаться? Может, он не все знает, — с надеждой подумала я. — Может, у меня были другие поводы сбежать, о которых он не знает».
Амон выждал мгновение и продолжил:
— Перед тем, как вернуться в мир смертных, ты направила силу своего камня, чтобы забрать из памяти воспоминания, и спрятала их в скарабее сердца, а его отдала мне на хранение. Даже Тиа с Эшли не знали, что ты сделала.
— Погоди. Мои воспоминания заперты здесь? Тогда почему я не могу получить их?
— Это версия сна. Хотя немного воспоминаний есть и здесь, они вырезаны на стенах. Твои воспоминания вернутся, когда я отдам тебе скарабей сердца при встрече.
— Итак, — печально сказала я. — Я дезертир. Я убежала и спряталась от своих проблем.
— Я бы не назвал Сетха и его приспешников просто проблемой, Лили.
— И все же. Я сдалась. Я убежала в другую часть космоса, когда во мне нуждались боги. Когда во мне нуждались Тиа и Эшли. Когда, — я сглотнула и посмотрела на него, — во мне нуждался ты.
— Я всегда нуждаюсь в тебе. Нет ничего постыдного в страхе перед врагом. Любой герой был бы глупцом, если бы не воспринимал врага серьезно. Особенно, такого сильного, как Сетх. И ты недооцениваешь себя. Я считаю, что я знаю твое сердце лучше всех. И ты боишься не Сетха, хоть он и силен, — Амон опустил голову. — И ты боишься не любви. Ее ты давала и все еще даешь свободно.
Я прикусила губу, думая об Ахмосе. Амон мог знать, что произошло между мной и его братом?
— Ты боишься потерять себя, — сказал он.
— Как потерять? — я сглотнула, поражаясь тому, как его слова звенели во мне правдой, и я старалась игнорировать эти части себя.
Он посмотрел на статую, которую назвал Рождением Уасрет.
— Ох, — сказала я. — Это.
Я не успела уловить его движение, а он коснулся моей руки сияющей ладонью. Тепло проникло в мое тело солнечным светом. Контакт был быстрым, но почему-то на моих глазах появились слезы.
— Я не… — заговорил он, но начал заново. — Мы не виним тебя за это. Я тоже когда-то бежал от своей судьбы. Может, если бы я так не поступил, ты де была бы в таком положении, как сейчас. Но прошлое менять слишком поздно. Мы можем только готовиться к будущему. И, как мои братья, я не вижу части твоего будущего даже с Глазом Гора.
Он тихо признался:
— Часть меня была рада, что ты не помнишь. Я бы лучше оставил тебя смертной жизни, чем потерял, чтобы родился кто-то другой. Моя л… мои чувства к тебе не зависят от твоего спасения космоса. Какой бы путь ты ни выбрала, я поддержу тебя и буду на твоей стороне, пока ты это позволяет. Ты это понимаешь, юная Лили?
Я не могла отрицать, что он знал меня и заботился обо мне. Он как-то определил, чего я боялась в глубине души, и он не считал меня слабачкой из-за этого. Это мне нужно было услышать. Вряд ли Астен или даже Ахмос смогли бы такое сказать. Что это нормально, что я — не герой. Даже бабушка этого не сказала. Я неплохо умела узнавать недовольство, даже малейшие его признаки. Этот парень не судил меня. Он видел, какая я, какой могу быть, какой хочу быть. Но, что важнее, он давал мне возможность просто… быть.
— Д-думаю, да. Но ты мне кое-что так и не сказал, — ответила я.
— Что же?
Я обхватила его ладонь своими руками. Он посмотрел на наши ладони, и я услышала, как он тихо вдохнул. Холодный рубин моего сердца рассыпался песком. Я чувствовала себя слабой внутри. Уязвимой.
— Почему я не могу увидеть тебя? Это я не понимаю.
Он медленно поднял вторую руку и коснулся моей челюсти. Я повернулась к его сияющему лицу, наслаждаясь теплом прикосновения.
— Когда два человека связаны, как мы, — тихо начал он, — то ничто на земле и на небе не может разделить их. Ты не видишь меня только по одной причине, и хотя она разбивает мое сердце, я понимаю и принимаю ее.
— Что же это? — прошептала я.
— Ты не видишь меня, любимая, потому что не хочешь этого.
— Нет, — я покачала головой со слезами на глазах. — Ты ошибаешься. Этого не может быть.