Я не успела продумать план, я добралась до разбитого края и крикнула:
— Ахмос? Черти?
Ответа не было, и я не могла видеть их во тьме внутренностей корабля. Они могли быть пронзены обломком дерева или сломать кости, что не позволяло ей встать. Судно дрожало и стонало, и медленно начало восстанавливаться. Щепки и обломки поднимались в воздухе и возвращались на места. И палуба через миг стала целой, запечатав двух мужчин во тьме внутри корабля.
Я охнула и застучала ладонью по палубе.
— Нет! — закричала я. — Ахмос? Ты меня слышишь? — ответа не было, а потом я услышала шипение. Я застыла на месте, я открыла спину хищнику. Я ощутила поток жаркого влажного воздуха, поднявшего волосы с моей шеи. Еще один порыв ударил по мне, и я знала, что это едкое дыхание зверя, неприятное, гадкое. Я медленно обернулась и оказалась лицом к монстру. Я выхватила оружие из-за спины и нажала кнопки, превращая ножи в копья.
На лице змея отразилась странная радость. Я смотрела на него, ощущая отвратительное любопытство. В существе что-то было сломано. Способности Уасрет гудели в моем теле, желание назвать его имя было невероятно сильным. Хотя он был мощным, я видела в нем терзающую болезнь, бесконечный голод, который он не мог утолить. Он был… уродливым. Неестественным. Он не служил космосу. Апеп был отклонением.
Хотя змей уже почти сомкнул на мне пасть, я ему была любопытна не меньше, чем он мне.
— Что тебя создало? — спросила я.
«Что? Что ты сказала?» — потрясенно осведомился змей.
— Я спросила, что породило тебя? Я знаю, что это не был кто-то. Это не был Амун-Ра. Ты ведь старше него, да? Ты старше космоса, да?
У меня было жуткое предчувствие, что я задала вопрос, который произносить не стоило. То, что произойдет дальше, может вызвать все зло, как грибы из гнилой земли. Змей сильно содрогнулся, словно мои слова ударили его так, что он ощутил их в крови.
Капли воды стекали по моему виску и под волосами. Я не знала, были это брызги океана или пот. Но мне было жутко. Капли воды скользили по голове, как маленькие черви. Призраки застыли, глядя на нас, сжав губы, и даже воздух не двигался. Они сбились в темных углах корабля, как тараканы, прячась от света, было сложно различить, где чьи бледные конечности.
Я шагнула к существу.
— Место, откуда бы пришел, глубокое. Неизмеримо глубокое. Ты глотаешь этих бедняг, чтобы не проглотили тебя в то место, откуда ты прибыл.
«Кто ты? — прошептал змей. — Откуда ты это знаешь?».
Вернув копье за спину, я убрала мокрые волосы с лица и протянула руку. Змей, потрясенный моим поведением, отпрянул, и судно закачалось, но он не ушел под воду. Я пересекла палубу и прижала ладонь к его черному боку. Несмотря на мои ожидания, тело змея было теплым.
— Да, — тихо сказала я, управляя силой легче, чем раньше. — Твой путь был сломлен. Горе и вес утраты обострили твои клыки.
Когда я коснулась его, я увидела такую тьму, которую не мог пробить никакой свет. Он существовал в бездне. Как в черной дыре. Давление было ужасным, но знакомым. А потом его метало и било. Апепа разорвало надвое. Разбило пополам. Его часть отрезало, а другая часть поселилась здесь. И мы ее видели.
Разум змея был мне незнаком. Место, где он жил сейчас, было зловещим и пугающим, худшая тюрьма. Но тьма его не пугала. Он боялся за часть, оставшуюся позади.
— Теперь я понимаю, — сказала я существу, гладя его гладкие черные чешуйки. — Ты — голод, опустошение. Ты — раб ситуации. Часть, что осталась позади, делала тебя целым. Ты хочешь воссоединения больше всего на свете. Ты знаешь, как это произошло?
«Нет, — прошипел змей. — Я проверил весь космос. Я не нашел ни следа своей второй половины. Может, раскол был случайным. Может, разрез сделал злодей, в театре космоса. Я был нежеланным куском, отброшенным в сторону. Я не знаю».
— Может, тебя можно исцелить, — сказала я. — Я попробую помочь.
«Такому, как мне, не помочь. Моя природа делает меня таким. А я голоден, — его взгляд изменился. Его лицо стало темнее, чем его блестящая кожа. — Иди ко мне, малышка, — нежно сказал он, его голос заглушил весь шум на корабле и шелест волн. — Ты утолишь жажду моего пересохшего горла. Иди в мою пасть, и я накрою тебя, как буря накрывает море. Ты утонешь во мне, но это будет мирная смерть, ты словно ляжешь на ковер изо мха, и бледные лучи луны медленно осушат твою жизнь».
Я послушалась. Я забралась на склон, покрытый мхом, устроилась на мягком покрытии. Было мирно. Голос был прав. Это был мой путь, моя цель. Тело ощутило голод космоса. А потом ногу ужалило, сильно надавило. Но я скоро забыла об этом и улеглась ровнее. Во рту был забавный вкус, словно я попробовала гнилой персик. Горечь превратилась в жар, мои вены запылали. Я заскулила.
А потом взрыв подбросил меня над кроватью. Было темно, только полоска света виднелась под дверью. Моя нога была прижата к кровати, сильно болела. Вдруг дверь распахнулась, но неправильно. То, что протыкало мою ногу, пропало, и я поняла, где была. В пасти змея.
Я вошла в пасть Апепа. Его клык пронзил мою ногу, и яд уже работал. Он двигался в моем теле, принося онемение. Тело змея извивалось, и я выпала из его пасти, держась за скользкий клык, пока он раскачивался.
Желудок сделал сальто, когда змей бросился к судну, и я заметила Ахмоса, мокрого от воды Космической реки. Красивого и яростного. Мы миновали его, и его глаза расширились, он попытался поймать меня, но змей двигался слишком быстро. Ахмос поднял руки над головой и произнес заклинание. Он говорил достаточно громко, я услышала, хотя змей высоко поднял голову. Заклинание Ахмоса призвало с неба пылающие булыжники. Тяжелые метеориты падали вокруг нас, некоторые обрушивались в реку с шипением, другие ударяли по змею, взрываясь.
Яд работал, мои руки уже не поддерживали вес. Я полетела к реке, падала так же быстро, как тяжелые метеориты. Я надеялась, что не умру от столкновения. Когда я ударилась о воду, кости затрещали, но боль быстро угасла, я оказалась под водой. Последняя мысль перед тьмой была о том, что змей не врал. Смерть была спокойной, я тонула.
К сожалению, боль вернулась. Сначала она злила, что-то щекотало ребра, и я застонала, надеясь, что это прекратится. Но быстро стало хуже. Я ударила по тому, что это было, и словно оказалась в паутине. Я схватилась упрямо за боль, забрала ее глубже в себя и держала там, как кошка мышь, не желая выпускать ее.
— Нет, — пролепетала я. — Оставьте меня.
— Я исцелю тебя, любимая.
Нервы покалывало, словно их жалила тысяча шершней. Раздался хлопок, вода потекла из моих ушей, щекоча шею. И я услышала сверчков. Они стрекотали вместе, двигали лапками, пытались узнать, мертва ли я, как они, или еще жива. Их песня дико раздражала.
— Прекратите, — закричала я им.
— Что прекратить, любимая? — сказал сияющий мужчина, склоняясь надо мной.
— Остановите жуков. Такие шумные.
— Думаю, она о призраках, — предположил знакомый голос. — Молчать! — потребовал мужчина.
Гудение утихло, и я провела опухшим языком по онемевшим губам.
— Спасибо, — пробормотала я и уснула.
Когда я проснулась, я не двигалась мгновение, проверяя тело.
«Ахмос исцелил нас», — сказала Эшли.
«Тиа?» — спросила я.
«Я здесь, Лили».
«Вы в порядке?».
«Да, — сказала Тиа. — Хотя нам нужно поговорить о том, что нельзя открывать спину охотнику».
«Знаю. Добавлю в список. Простите, я рисковала вами».
Я медленно приоткрыла глаза и увидела Черти за штурвалом.
— Вовремя, — сказал он. — Думал, ты проспишь весь путь на остров.
— Ахмос? — тихо позвала я.
— Он спит, — сказал Черти, кивнув на что-то за мной.
Я развернулась и увидела Ахмоса, спина была прислонена к мачте, голова висела у груди, пока он спал.
— Он много сил потратил, чтобы вернуть тебя, — сказал Черти. — Не думал, что он сможет.