Я застыла от мысли, что снова зайду в пасть змея. Страх бежал по венам, оставляя лед за собой, дыхание перехватило.
— Нужно было сказать это раньше, чем мы вышли на берег, — сказал Ахмос, опустив ладонь на плечо. Я судорожно вдохнула.
— О, я мог. Но вы бы не передумали, — ответил Черти.
— Он прав, — сказала я, положив ладонь поверх руки Ахмоса. Я повернулась к нему. — Мы должны спасти твоих братьев. Другого выбора нет, — и я с надеждой добавила. — Если острову он не интересен, то Черти может повести вместо тебя.
— Я бы хотел помочь, но я привязан к кораблю. Не могу оставить «Месектет». Плохо уже то, что призраки ждут на борту. Я могу дать вам лишь день на поиск двух стражей. А потом притяжение мертвых уведет корабль, и мне придется уплыть.
Увидев, как я помрачнела, Черти напрягся.
— Не зовите меня трусом, — сказал он, вскинув голову.
Я покачала головой и шагнула к нему. Его грубые ладони подрагивали по бокам.
— Я не думаю, что вы — трус, Черти. Просто я боюсь неизвестного.
Черти посмотрел на меня, прикрыв глаз, и кивнул, а потом отвел меня в сторону.
— Как и я. Но этот парень хорош, — он указал на Ахмоса, присевшего у песка и размахивающего руками в поисках пути. Густые волосы Ахмоса, черные, как песок, упали на его лицо, закрывая лунно-серые глаза. — Я был неправ, — продолжил Черти. — Он явно любит тебя, он готов рисковать, чтобы спасти тебя. Я думал, стражи — холодные и без чувств, но при виде него с тобой я передумал.
— Его сердце не холодное, — сорвалось с моих губ. — Ахмос просто скрывает чувства. Его можно считать опасным, строгим, когда смотришь со стороны, но если разглядеть его сердце, станет ясно, что он милый, как котенок.
Я стояла и смотрела на Ахмоса с глупым выражением лица. Я даже не знала, что Черти еще там, пока он не кашлянул и плюнул на песок. Я вздрогнула, моргнула и повернулась к нему.
— Это было не очень приятно, — сказал Черти. — Тебе должно быть стыдно, фея.
— Что? — рассеянно сказала я.
— Твоя фея. Она выхватила управление, а ты и не заметила. Вы слились сильнее.
Эшли заплакала в моей голове.
— Хватит, — сказала я Черти. — Вы ее обижаете. Она не может ничего с собой поделать.
— Может, нет. Просто… осторожнее, Лили. Здесь не стоит поддаваться смятению. Здесь все может оказаться не таким, как выглядит, — он указал на джунгли, где темные ветви и стволы пропускали зелень, манящую нас. — Держите себя в руках, все втроем. Если покажете острову свою слабость, он воспользуется ею, как акула набрасывается на слабую рыбу.
— Мы будем осторожны, — пообещала я ему. — Вы будете ждать на пляже?
— Да. Я останусь столько, сколько смогу, но если меня с кораблем не будет, не оглядывайтесь на остров. Иначе он вас поймает. Если вернется Апеп, я… понадеемся, что этого не случится. Береги себя, Лили, — сказал он. — И скорее.
— Да, — ответила я увереннее, чем чувствовала. Я поправила кожаные доспехи с ножами-копьями и колчаном стрел.
— Готова? — спросил Ахмос, оказавшись за мной, поправив мой лук в удобное положение. Он был мрачным и серьезным, тени под скулами придавали ему строгий вид голодного и отчаянного зверя.
— Да, — ответила я, желая видеть счастье в его взгляде. Видеть его таким, как во сне Эшли. Я постаралась бодро улыбнуться и прижала ладонь к его щеке. Он притянул ее, чтобы поцеловать, его губы были нежными, касались легко, как лепестки цветка. А потом он обхватил мою руку и повел меня вперед.
Мы вошли в джунгли вместе, я оглянулась на Черти и погрузилась в полумрак среди деревьев Острова потерянных.
14
Проблема с туземцами
Джунгли сомкнулись вокруг нас. Через пару мгновений я не слышала волны, бьющие о пляж. Ахмос был увереннее, но в джунглях его улыбка пропала, шаги стали неспешными. Десять минут спустя он остановился и медленно развернулся по кругу.
Он присел, растопырил пальцы в поисках направления. После нескольких попыток он недовольно выдохнул.
— Путь к братьям неясен. Когда я направляю силу, появляется несколько путей, я выбираю один, и он оказывается сломан. Это не верные пути. Я боюсь завести тебя в ловушку.
— И нет путей, что выглядят сильнее остальных? Ты еще чувствуешь братьев?
— Да и нет. Я знаю, что они близко, но я не могу определить их точное местоположение.
— Черти сказал, что может ждать нас не больше пары дней. Что нам делать?
Большие птицы шумели в небе. Я подняла голову и поежилась, поняв, что они смотрят на нас. Их длинные клювы щелкали, и это звучало как общение. Они напоминали маленьких птеродактилей, ищущих легкий обед.
Ахмос изучал пути еще мгновение, недовольно фыркнул и сказал:
— В любом случае, здесь оставаться нельзя.
— Согласна.
Мы побрели по джунглям. Пот стекал по моим вискам к шее. Я рассеянно вытирала его. Когда тропа привела в тупик, Ахмос прошептал заклинание, и в его руках появились два золотых мачете. Он рубил кусты, чтобы мы могли пройти, но, как только мы миновали их, джунгли сплетались за нами. Уходить отсюда будет не проще, чем идти сейчас.
Несмотря на жару, сила сфинкса давала мне энергию и регулировала температуру. Я могла часами идти по джунглям без передышки. У Ахмоса была другая ситуация. Чтобы отвлечь нас, я спросила Ахмоса:
— Что значит, когда путь сломан?
— Сломанный путь — ошибка. Он неестественен. Путь каждого предмета в космосе начинается в Водах Хаоса и тянутся оттуда. Сломанный путь означает, что что-то повреждено физически, или предмет убрали раньше его естественного конца.
— То есть, когда Сетх что-то стирает?
— Да.
— Потому остров скрыт? Его стерли?
— Нет. Сетх не трогал этот остров. Иначе его бы не существовало, — Ахмос потер челюсть, чуть не задев мачете шею. — Судя по тому, что я вижу, остров старше Сетха.
— Интересно. Он как Апеп.
— Апеп?
— Да. Он сломан. Часть его оторвана. Он не знает, что сделало это, но он хочет воссоединиться с другой половиной, — сказала я, отодвигая зеленый лист и шагая в дыру, которую прорубил Ахмос. — Мы видели голодную часть. Печально то, что не важно, сколько призраков он съест, он никогда не насытится. Пока не найдет вторую часть.
Ахмос поднял оружие и ударил. Толстая лоза с листьями упала к его ногам.
— Апеп — уже плохо Я бы не хотел встречать его вторую половину, — сказал он, расчищая для меня путь.
— Точно.
Я спросила, могу ли помочь, но Ахмос упрямо покачал головой. Он следил, чтобы я не подходила близко, чтобы он не задел меня случайно лезвиями. Пока я шла за ним, я могла полюбоваться его мускулистой спиной и руками. Его мышцы не были результатом протеиновых батончиков и спортзала, как у большинства парней. Тяжелый труд и сражения закалили Ахмоса.
Я видела это в каждом взмахе его руки, в наклоне оружия и стойке, которую он принимал перед врагом — перед чащей растений в этот раз. Сильное тело, блестевшее от пота, не было для произведения впечатления на женщин или превосходства над парнями одного веса с ним, как и не для роли в фильме. Ахмос заслужил каждый его дюйм. Он в действии напоминал Геркулеса, совершающего свои подвиги. Я не просто восхищалась видом, я восхищалась им самим. И уважала его. Ахмос был невероятным. И мои внутренние голоса соглашались со мной.
Мы шли вперед час, а потом еще и еще. Джунгли были жаркими, моя кожа стала разгоряченной и липкой. Я думала о ванной в Нью-Йорке, когда Ахмос остановился и склонился, задыхаясь. Он явно устал, но все еще не давал мне помочь. Я размышляла о том, как глупо было не взять в джунгли хотя бы флягу с водой, когда он выпрямился и застыл. Он смотрел на что-то за моим плечом.
Я развернулась, но не сразу поняла, что привлекло его внимание. Я заметила только дерево. Я думала, что это ствол дерева. А потом пригляделась и увидела, что это толстый столб с замысловатым вырезанным лицом. Изорванная ткань развевалась вокруг него, как призрак, и нити с ракушками висели там, где была вырезана шея.