Порой мы входили в комнату и замечали, что бабушка сидит рядом с Хассаном и шепчется. Когда она замечала нас, то тут же отходила, вытирала руки о фартук и направлялась на кухню. Тию ничто не тревожило. Но Эшли была рада тому, что у бабушки и Хассана могут быть отношения. Но мечтательный взгляд Хассана в сторону моей бабушке был только глазурью несъедобного торта, каким стала моя жизнь.
Хассан все внимание сосредоточил на тренировке моих способностей. Я оставалась в стороне и смотрела порой, как Тиа работает. Когда дело доходило до нападений на пугала или преследований куриц, я… мы (как же глупо) были экспертами. Мы могли вонзить стрелу в яблочко с большого расстояния, бросать копья-ножи с предельной точностью. Но каждый раз, когда Хассан просил нас отточить слияние разумов или призыв гончей, я не поддавалась.
Я делала вид, что пыталась, но что-то во мне замерзало. Тиа винила меня. Эшли доводила меня, перечисляя бодрые высказывания, как «У кого нет силы, тот должен быть умным» и «Нескладный жеребенок может стать сильной скаковой лошадью», а еще была моя любимая фраза, от которой я ощутила укол вины: «Забытый долг не означает отплаченный».
Даже ночью я не могла отдохнуть. Они обе всегда были там. Когда в доме было тихо, и все спали, они оставались в моей голове, их мысли были белым шумом. Наконец, после недели бессонных ночей, усталость победила, и я провалилась в глубокий сон.
Я не была одна в мире сна, куда ускользнуло мое сознание, и это не удивляло, но я ощущала незнакомые разумы, что было сюрпризом. Я стояла на вершине песчаной дюны, со всех сторон раскинулся океан пустыни. Песчинки двигались, скрывая страшные вещи, словно снег скрывал кости.
А потом моего лица коснулся ночной ветерок. Я подняла голову и увидела бриллианты звезд, и я почти слышала их разговоры. Кости под ногами были забыты, голоса, похожие на перезвон колокольчиков, шептались, сливались, пока они передавали послания. Это запутывало.
Одна звезда сияла ярче других, купала меня в сияющем свете. Белая птица пролетела над головой, закрыла все звезды, кроме самой яркой, а потом пропала в ночном небе. Мои ощущения обострились. Я словно стояла в центре незримой бури, меня кто-то оберегал.
Мужской смех обрушился на меня теплым водопадом. Я хотела погрузиться в него и уплыть. Ветер ласкал мою щеку, я развернулась и коснулась кончиками пальцев лица, но там никого не было.
Луна поднялась, как серебряный феникс, и звезда, которой я восхищалась, уступила свету луны, померкла на фоне. Я подняла голову, и сияние скользнуло по моему лицу. Я закрыла глаза. Луна двигалась по небу, и я поворачивалась, чтобы оставаться лицом к ней. Я ощущала тяжелый взгляд, пространство между нами было заполнено секретами, тоской и неисполненными желаниями.
Показалось, что чьи-то губы нежно прижимаются к моему лбу, но там снова никого не было. Я посмотрела на бледный лик луны, серебряный свет отражал глаза, дикие, как у волка на охоте. Они моргнули на поверхности луны и пропали.
Луна опустилась, поцеловав напоследок мое лицо своим прекрасным светом, и растаяла за горизонтом. Я страдала из-за ее исчезновения, ожидала, что вернется прекрасная звезда, но этого не случилось. Потеря дружелюбной звезды и серьезной луны жалила ножом живот.
Вскоре тьма вокруг меня стала плотнее. От нее сзади покалывало шею, словно от прикосновений холодных призрачных пальцев. Почти нежно они скользили по моей спине. Я ждала, едва дыша, когда ледяные кончики прорвут тонкую ткань моего платья и вонзятся кинжалами в плоть.
Ветер окружил мое тело, я подняла нос и втянула воздух. Близилась буря. Или, возможно, без моих защитников буря могла, наконец, обрушить на меня свою ярость. Я слышала смех, жестокий и резкий, как молния, вопли лошадей, рев огромного зверя и крики мучающихся людей. Я моргнула, песок пустыни передвинулся и показал, что скрывалось под ним. Земля была покрыта останками армии.
Смерть усеяла землю. Гнилые трупы людей смешивались с телами павших зверей. Я прижала ладонь ко рту, чтобы подавить крик, и рухнула на колени, слезы наполнили глаза.
Несмотря на нехватку света, кости засияли сами, изнутри, от этого стало четче видно пустые глазницы и грудные клетки. Я была причиной этого. Я знала это. Я была виновата.
— М-мне так жаль, — прошептала я. Мой голос, хоть и тихий, разнесся над песком. — Я не хотела, чтобы так вышло.
А потом край земли озарило яркое пламя. Рассвет показался на горизонте, окрасив мир в оттенки золота. Яркое солнце протянуло руки ко мне. Когда свет упал на тела, они пропали. Когда солнце дотянулось до меня, я оказалась в объятиях, полных тепла и любви, и все печальные мысли ушли вслед за тьмой.
Все затихло, и я снова оказалась под защитой. Пыль и песок, которые легко мог потревожить ветер, не осмелились двигаться и раскрывать жуткие секреты в присутствии чего-то настолько сильного. Я закрыла глаза.
Лучи солнца гладили мое лицо, осушили за мгновение слезы, оставляя пульсирующее сияние. Я думала, что свет сияющей звезды и блестящей луны был красивым, но это нельзя было сравнить с силой солнца.
Я поглощала тепло. Нежилась в нем. Я была пчелой в соте, полной меда. Насыщенность и решимость, сладость и лето окутывали меня в этих объятиях. Если бы я могла остаться на этом месте навеки, даже умерев, я бы выбрала этот вариант.
Свет медленно угасал, и я проскулила:
— Прошу, не оставляй меня.
Солнце играло лучами с моими волосами. Кожу головы тепло покалывало. В центре солнца на миг появился силуэт мужчины, но свет был слишком ярким, чтобы я могла увидеть его лицо.
— Я не оставлял, — сказал мужской голос, который мог озарить солнцем луга, согреть океаны.
С моих губ сорвался крик:
— Как мне найти тебя снова?
— В твоих снах, — сказал голос, тепло угасало, как угли.
Солнце скользнуло за горизонт, и я снова осталась во тьме. Без солнца я задыхалась, его нехватка давила на грудь якорем. Я побежала по дюне, пытаясь догнать последние лучи, но в спешке споткнулась и упала. От этого я проснулась.
Одеяло бабушки было на полу, луна слабо светила на кровать — жалкая копия свети из моего сна. Я обхватила себя руками и дрожала. Слезы текли по лицу. И хотя я ощущала себя невероятно одинокой, я знала, что это не так. Два моих призрака с любопытством следили за мной из разума.
«Интересно».
«Очень интересно».
Я громко всхлипнула и вытерла глаза рукавом.
— Рада, что мои слезы вас забавляют, — возмутилась я.
«О, не слезы, милая, — сказала Эшли. — А то, что власть у тебя».
— У меня? Это вы называете властью? Если бы я владела собой, вас двоих здесь бы не было.
«Это знак, — сказала Тиа. — Он позвал ее, и она услышала».
Я застонала.
— Разве Хассан не говорил, что вы должны спать на рассвете?
«Он говорил о привидениях. А мы — не привидения, — фыркнула Эшли. — Если ты больше ничего не знаешь, запомни хотя бы это».
— Не важно. Спите и занимайтесь своими делами.
«Но ты — наше дело, Лили, — сказала мягко Тиа. — Что мы без тебя?».
— Не знаю? Оплаченная поездка в город безумцев? Или скажете что-то еще?
Они молчали. Я обрадовалась, решив, что поставила их на место, но тут же пожалела о своих словах.
— Я не это хотела сказать.
«Это. Мы знаем, когда ты говоришь правду», — сказала Тиа.
— Хорошо, это, — я подняла одеяло с пола и укуталась в него, подоткнула под ноги. — Но я не хотела вас обидеть. Простите.
«Я же говорила, — Эшли обратилась к Тие. — Сытый голодному не товарищ».
— И как это понимать?
«Это значит, юная мисс, что все произошедшее было не зря. Теперь ты знаешь, каково это, когда ты — пассажир».
— О чем ты?
«О тебе. Теперь, когда ты вернулась к власти, ты должна лучше понимать, что чувствуешь на задней части телеги с яблоками».
Я услышала тихое рычание.