А с ней, на удивление, легко иметь дело. На вид ей лет девятнадцать, но ведет себя, как ребенок, так что стандартное в таких ситуациях выражение, подходит ей, почти идеально.
На миг ее брови зловеще нахмурились:
- В ситуации, когда двое из нас, очевидно, нарушили правила, думаю, отец будет склонен поверить скорее своей дочери. С другой стороны, он был бы, если б этой дочерью была не я. Что ж, твоя взяла...
- Луис.
- А. Я просто посмотрела на твою руку, и вспомнила, что отец говорил про Монсеньора по имени...
- Это!.. не очень лестное наименование.
- Извини.
- Так ты мне скажешь, что именно ищешь?
- На самом деле, что-нибудь насчет вас.
- Насчет меня? - Надо полагать здесь имеются в виду уродцы. - Что именно?
- Для начала, ответь на пару вопросов. Первый: на чьей ты стороне?
- Эм... на своей?
- Вы ведь порой объединяетесь в группы? Что же, ты ни к одной не принадлежишь?
Вступать в группы с этими уродцами? Нет уж, увольте. Может, это бы и облегчило некоторые дела, но явно того бы не стоило. На этот вопрос оставалось только отрицательно покачать головой.
- Стало быть, ты скорее против своих собратьев, нежели за них?
- Я не семейный человек.
- Хорошо, а что ты делал во время бунта?
- Бунта?
Вот это уже интересно. Она говорит о некоем бунте, о котором я не имею ни малейшего представления. Стало быть, он произошел до того, как я попал в это место, и о нем ей наверняка рассказал Найджел или Штайнер.
- Найджел говорил, что когда вы... Монсеньоры, - поправилась она, очевидно боясь меня задеть. - Когда Монсеньоры стали приобретать все большую индивидуальность, один из них, что развивался быстрее всех взял дело в свои руки. В конце концов, это вылилось во что-то жуткое, судя по словам Найджела, но он не говорит, что именно. Я подумала, может, ты ответишь?
- Боюсь, я тоже не достаточно сведущ, на сей счет. Видимо, память отшибло. - Ее брови вновь поползли вниз. - На этот раз, я говорю чистую правду. Видела бы ты других, кто-то из них не помнит даже, что было на прошлой неделе.
Ее бледно-серые глаза, еще больше поблекли из-за разочарования от моего ответа, но затем резко вспыхнули и взгляд сделался столь острым, что показалось, готов был пронзить грудь.
- Ты сказал «неделя»? Я тут даже день от ночи отличить не могу; с трудом понимаю, прошел час или несколько минут; за окном всегда непроглядная тьма. Думается, здесь вообще нет понятия времени, в привычном его понимании, однако, не для тебя, похоже?
- Не суетись, я просто слежу за часами. Я сделал себе небольшой календарь, по нему и отсчитываю дни.
- В самом деле? - Ее взгляд ни на йоту не смягчился. - Но если ты здесь родился, зачем тебе тогда это? Разве ты не комфортно чувствуешь себя и так? Если подумать, то я даже у отца часов никогда не видела.
- Ну... - на это было сложно вообразить. Похоже, лицо налилось жаром и покраснело, даже не столько от того, что я попался, сколько от того, как глупо это произошло. Черт, надо было всего-то не молоть лишнего!
- Ты ведь не отсюда верно? - Ее лицо слегка посветлело, так что, может ей и не так важно это.
- Ладно, ладно, признаю. Я не отсюда. Но послушай, я всего, только и хочу, что выбраться! Поэтому я сюда пролез, пытаюсь вынюхать хотя бы, что это за место.
- О, это просто, мы в загробном мире.
- В загробном?
Что?.. Чушь какая-то, девочка явно не в себе.
- Да, я вполне ясно помню, как умерла.
- Идиотизм.
- Что ж, если ты знаешь подобные места, куда можно долететь из мира живых, скажем, на самолете, ну понимаешь, чтоб солнца не было и все такое, то...
- Ладно! Что же, выходит мы в раю?
- Отец говорил, что это определенно не рай, но он не любит на этот счет распространяться.
- Тогда выходит в аду?! Я не считаю себя святым, но всегда полагал, попади я в ад, в меня стали бы тыкать вилами. А твой «отец», он же тут главный, верно? Что же, выходит он дьявол, или что-то вроде того?
- Мой отец определенно не дьявол. - В ее голосе проступили обиженные нотки. Какие глупости! Втирает про то, что я якобы мертв, а сама строит из себя маленькую принцессу?!
- Как вообще получилось так, что тебя родил кто-то в «загробном» мире, а потом ты попала в «не загробный», а потом умерла, и оказалась снова в «загробном»? О! Нет, не говори, кажется, я понял: твой отец, наверное, инкуб, так? Да, точно, это все объясняет.
- Я должна попросить тебя остановиться. Этот разговор мне совсем не нравится.
- Значит не надо нести чушь! «Загробный». Черт, мне точно нужно выбираться из этого места.
- В таком случае, ты зря скрываешься. Отец занимается именно тем, что позволяет вернуться.