Время мобилизации мирян. Они не сознают ни своей ответственности в церкви, ни своих прав. Фактически церковные дела считают профессиональными «поповскими». Все, что в церкви не ладится, «то архиереи и попы виноваты». Больной иллюстрацией такого непонимания являются наши эмигрантские церковные расколы. Не сознавая своей ответственности, миряне кричат: «почему это архиереи не хотят соединиться?!» А потому, что церковные расколы почти неизлечимы. Разбить хрустальную вазу церковного единства не трудно, но склеить ее опять почти невозможно. Архиереи, как грамотные богословы, не должны действовать в церкви по указке мирян и швыряться каноническими принципами в угоду мирянам-политикам. Эти последние легкомысленно учинили церковный раскол, пренаивно полагая, что долг церкви — служить их политике, а не наоборот долг мирян — служить церкви и свою политику преображать в духе церкви. Параллельный грех иерархии тут бесспорно в том, что она малодушно не использовала присущей ей командной пастырской власти над овцами. Овцы, как капризные дети, зарвались, а пастыри, как безвольные родители, их не удержали. По степени сознательности и вменяемости, ответственность пастырей — попустителей расколов, конечно, тяжелее малосознательных мирян. И все-таки, несмотря на эту некомпетентность мирян в вопросах церковных, мы не спешим делать латинских клерикальных выводов, не говорим: procil este profani! Наоборот, приведенной иллюстрацией мы хотим только подчеркнуть нашу восточную слабость — неорганизованность и неподготовленность во многих смыслах к строительству Св. Руси. Исправиться, измениться не так-то легко. И первый шаг на этом пути — теоретическое осознание православного взгляда на важное и высокое положение мирян в церкви. По православному народ церковный это — живое тело церкви. Он хранитель самой веры, если и несознательный, то подсознательный, инстинктивный. Он мистический участник в совершении таинств церковных. Но в особенности и преимущественно народ церковный — миряне, как militia Christi, есть первейший исполнитель, осуществитель заветов церкви в жизни мирской, общественной. Специфическое призвание мирян, их миссия, их апостольство, в восполнение и усиление учительного и сакраментального апостольства иерархии — это христианизация культуры и оцерковление мира. На то нам и дано это высокое звание мирян, т. е. граждан мира сего по естеству, но одновременно и граждан не от мира сего, граждан церкви. Мир дал нас церкви, а церковь послала нас в мир, чтобы привели его в целом к порогу царства Божия. Это специфически наше служение. На то иерархия, клир и благословляет для нас и хлеб насущный, и жилище, и очаг семейный, и все наши частные добрые деловые предприятиями власть государственную, чтобы мы всем этим занялись во имя Царствия Божия, как и сама иерархия занята этим с другого мистического конца. А потому, взяв на свое попечение христианизацию всех мирских дел, мы не отрывали бы клир от алтаря и учительской кафедры. И, благословляемые и наставляемые нашими пастырями, дружно, соборно преображали бы в духе евангельском все вышеперечисленные натуральные блага и средства нашего существования в благословенные орудия Царства Божия и жизни не только плотской, но и духовной. Метафорическая терминология «пастыри и овцы» не есть разрешение на бездеятельность мирян, на уравнение с безответственно пасущимися овцами. Писание называет нас «словесными» овцами, т. е. одаренными «словом — логосом — разумом», ответственными за реализацию в жизни того благодатного духовного питания, которое мы получаем от пастырей. Говоря о мирянском служении церкви, мы не закрываем глаз на настоящую почти поголовную к тому неподготовленность. Миряне, даже и посещающие церковь, в большинстве недостаточно углублены в ее жизнь и задачи. Они должны еще воспитаться для прямой роли церковной. Общей школой является наша соборная жизнь в церкви. Ее дух должен, по заветам Всероссийского Собора 1917–18 гг., проникнуть всю нашу жизнь. Уже наш скромный эмигрантский опыт убеждает нас, что система самоуправляющихся приходов, чего еще не было в нашей старорежимной церкви, сама собой производит селекцию активных церковных мирян. Эти «словесные овцы» являются уже духовно сильнее инертной массы. И при их помощи христианские начала могут организованно проникнуть в жизнь общественную. Живя вне своей территории, народа и государства, мы разумеется и не можем здесь, до возвращения в Россию, претендовать на эксперименты полнокровной христианской общественности, вливания христианского духа в экономику, государственность, культуру, лежащие вне церкви и охватывающие ее извне. Но во имя будущих перспектив на родной земле мы должны спроектировать некоторые формы организованного влияния христиан-мирян на всю сложную ткань жизни национальной.