«Если тебе не нравится грива, убери ее. Мы сможем идти без нее более бесшумно, а ее запах сообщает врагам, что ты идешь».
- Большинство моих врагов не ощутят мой запах.
«Может, в твоем мире и так, но в царстве богов все возможно».
- Я подумаю об этом, - сказала я неискренне. – А пока я бы помылась в ручье, если бы было во что переодеться.
«Зачем это делать? Кусачих насекомых еще нет».
- Ага, но мне нравится быть чистой.
«Но пыль долин скрывает запах. А, ясно. Ты хочешь запахом привлечь пару. Думаю, это умно, но это очень опасно в нашем путешествии. Мы должны быть осторожнее».
Я не могла сформулировать вопрос, но она ощутила мое потрясение.
«Ты понимаешь, конечно, что не скроешь от меня свои мысли».
- Э-это неправильно. Это как если бы мама всюду ходила за мной.
«Тебе не нравится мама».
- Нет. Нравится. Но она…
Внутренний голос перебил:
«Не нравится. Она не замечает твою уникальность. Она хочет, чтобы ты подходила ее стандартам и выборам».
- А ты этого не хочешь?
Она притихла на удар сердца.
«Нам обеим придется соответствовать, - длинная пауза, она добавила. – Ты гордишься этой гривой, и я чувствую, что ты не собираешься следовать моему совету».
- Верно.
«Ладно. Можешь оставить свою очень длинную гриву, но если она будет тебе мешать в будущем, мы с ней расправимся».
- Спасибо, - я тихо прошептала. – А еще она заставила меня выбросить все пахнущие лосьоны.
Я ощутила ее потрясение.
«Ты намеренно наносишь запах, чтобы хищник нашел тебя так же легко, как вонючего буйвола?»
- Эй! К твоему сведению, мои дорогие шампуни и лосьоны пахнут не как буйвол.
Она вздохнула.
«Боюсь, слияние наших разумов затянется. Если очищение тела и нанесение запахов для тебя важнее безопасности, то я посоветовала бы проделать то же и с языком».
Я рассмеялась.
- Ты, - выдохнула я, - хочешь, чтобы я вымыла язык? – через миг, когда я совладала с дыханием после головокружения, я ощутила, что она хочет присоединиться ко мне. – А что такое? – спросила я, пытаясь подавить смех. – Ты не смеешься?
«Мой вид испытывает удовлетворение, но мы не ведем себя как обезьяны, смешно раскачивающиеся».
- Не говори о том, чего не пробовала.
«Признаю, ощущение нельзя назвать неприятным».
Мы нашли нишу, где я спала прошлой ночью. Мне было удобно с ней. Я устроилась, уже не так тревожась из-за твердой поверхности, как это было в первый раз. Теплый свет садящегося солнца касался кожи, и я наслаждалась этим ощущением. Часть меня радовалась ему, ведь он напоминал жар прикосновения Амона, но другая часть, новая часть, смаковала тепло камней, окружавших мою самодельную кровать. Меня пронзило желание поспать днем, а не ночью.
- Пропустила сон с прайдом, да? – сказала я, читая ее мысли.
«Да, - признала она. – А ты наоборот любишь одиночество».
- В большинстве случаев.
Ей не понравился мой ответ. Через миг я добавила:
- Но мне нравится, что ты со мной. Особенно, ночью.
«Ночью мы охотимся. Мне придется привыкнуть спать вечером».
- Может, мы как-нибудь это уладим. Я не против дневной дремы.
«Дрема. Мне нравится это слово».
- И мне. Спокойной ночи.
«Спокойной ночи, Лиллиана».
- Лили, - я заерзала, устраиваясь удобнее. - Эй, а как мне называть тебя?
«Мы станем одним, тебе не нужно имя для меня».
- Мне было бы приятнее как-то тебя называть, даже если это временная мера. Пока ты можешь думать обо мне, как о сестре.
Я почти слышала ее тихое дыхание.
«Мою сестру-близняшку звали Таурет».
- У тебя была близняшка?
«Такое бывает у львов».
- Красивое имя.
«Она была моим товарищем в охоте, пока ее не убили. Мы были двумя тенями в ночи. Таурет была быстрее, но я была хитрее и острее, особенно, когда терзала добычу».
- Что с ней случилось?
«Мы были на охоте. Она стояла в дозоре, пока я ела. Гиены прикончили ее раньше, чем наш защитник смог ее отогнать. Она смогла предупредить нас, и они нас не одолели».
Каково это – испытать потерю сестры? Близнеца?
«Не трать эмоции на мою прошлую жизнь. Это тень того, чем я стану. Чем мы станем».
- Ты не можешь говорить мне, что веришь, что твоя сестра – трата эмоций. Ты любила ее.
Ее мысли стали далекими.
Львица в голове была чем-то новым. Я видела и ее глазами, и своими. Казалось, я разделилась пополам и общалась с ней через банки, соединенные нитью. Я понимала, почему служанка Исиды, спасенная силами сфинкс, сошла с ума. С ощутимым присутствием львицы я ощущала, что значит жить свободно и дико. Никаких сроков, ожиданий и мелочей.