Гор прижал меня к себе и одарил поцелуем, от которого подкашивались колени. Он был страстным, сильным, и хотя я отталкивала его, он не дрогнул. Мои действия только распаляли его.
Я боролась, пытаясь понять, как вытащить руки, зажатые меж наших тел, и выхватить оружие. Но тут в атриуме прогремел голос, охлаждая переполненного Гора.
Властный голос нес силу тысячи солнц.
- Что ты творишь, племянник?
И Гор поднял голову, темные бездонные глаза смотрели со страстью, а раскат грома прогремел в небе над нами.
12
Воды Хаоса
- Дядя! Я… - Гор напоминал мальчика, пойманного возле тарелки с печеньем. Он мялся и жался, пытаясь найти ответ на вопрос Амун-Ра, и я не сомневалась, что перед нами стоит бог солнца. Я продолжала попытки вырваться из хватки Гора.
- Я прекрасно знаю, что ты делал. Отпусти уже деву.
Румянец окрасил щеки бога, что еще минуту назад жарко целовал меня. Он отпустил меня. Гор отступил, но поглядывал на меня так, словно ему было больно быть даже на расстоянии вытянутой руки. Я расправила плечи, отряхнув смятую одежду, и присела в реверансе перед богом, стоявшим передо мной.
«Зачем ты дала ему нас поцеловать? – спросила я мысленно Тию. – Вот тут и надо было выпускать когти! Я все еще плохо справляюсь с этим сама.
«Мне понравилась его ласка, - просто ответила она. – Он был очень… ярый. Мне нравятся мужчины, получающие то, что хотят. Может, я его люблю».
«Серьезно? Поверь, нет. Ты его едва знаешь. И, позволь напомнить, мы не обращаем внимания на остальных самцов. У нас есть Амон».
«У тебя есть Амон, - напомнила она. – А у меня никого».
«Но он тебе точно не нужен. Это бог, и весьма похотливый бог. Он завоюет тебя и через неделю, в лучшем случае, побежит к другой с хорошим личиком. А, скорее всего, даже через день».
«У меня уже нет хорошего личика. У меня твое, помнишь? Кстати о личиках…»
«Поговорим позже», - предупредила ее я.
Амун-Ра был в шесть футов высотой, он был красивым, но не по-юношески, как Гор. Привлекательность Амун-Ра была в силе его облика, в его уверенности. Его глаза были очень светло-карими, почти золотыми, янтарными, а его кожа была чуть темнее, чем у Гора, но от него словно исходил свет. Я чувствовала, как его тепло заполняет пространство, воздух гудел, пока он приближался. Пот выступил каплями на моем виске и потек по щеке, Амун-Ра заметил это, и я стерла капли.
- Прошу прощения за неудобства, - сказал он. И закрыл глаза, свет исчез с его кожи. Его глаза из песочных стали карамельными, а потом и шоколадными. Я поняла, что щурилась, и моргнула, словно видела его впервые. У него было заостренное лицо. Острый подбородок. И ямочка в центре подбородка. Из ниоткуда служанка принесла блестящий от капель кубок. Он сделал большой глоток и посмотрел на племянника, вскинув брови. – Ну? – спросил он.
Гор вздрогнул.
- Дядя. Позволь представить Лили, новую сфинкс, ищущую аудиенции.
- Ах, - сказал Амун-Ра. – А кто другая?
- Другая? – пролепетал растерянный Гор. – Тут никого нет.
- Уверяю, есть, - ответил Амун-Ра. – Может, у тебя были слишком заняты руки, чтобы заметить, что ты держишь не одну женщину, а две.
«О, этот нравится мне больше первого. Он заметил меня. Мы можем поцеловать его? Я бы хотела ощутить его мышцы рук. Я его выберу».
«Что? Нет!» - возмутилась я.
- Две? Как такое возможно? – опешил Гор.
Игнорируя его, Амун-Ра спросил:
- Кто же ты, милая?
Я знала, что он обращается не ко мне, и неохотно подтолкнула Тию.
- Я львица Лили, - проурчала она низким и приторным вариантом моего голоса. – Меня зовут Тиа.
- Приветствую, Тиа, - сказал Амун-Ра, склонив голову. – Мне говорили, что вы вдвоем прибудете посмотреть на меня.
- Мы прибыли, - я быстро вернула власть, пока Тиа не начала лизать Амун-Ра мочки ушей. Я страдала из-за воодушевленной львицы.
«Я слышу, - сказала она. – Ничего я не воодушевилась. Но твой единорог был прав. Мне нравится людская ласка. Кстати о тепле, из-за этого мужчины мне кажется, что я снова на своем любимом нагретом камне».
Я заставила ее притихнуть, новоявленный бог обратился к нам:
- Не присоединитесь ли на поздний ужин? – спросил он, и я знала, что он имел в виду нас с Тией, а не меня с Гором. – Я проголодался после тура по Дуат.
«И мы давно не ели», - напомнила мне Тиа.