И в тот момент, когда мое сердце ухнуло вниз, а в душе разлилась горечь от осознания ослсеновской правоты, что-то мягко толкнуло меня в спину. Не столько даже толкнуло, сколько погладило.
– Агент Стоун тебя, сволочь, из-под земли достанет и голыми руками придушит! – рявкнул я то, во что очень хотелось верить. Поглаживание повторилось, и я едва не умер от облегчения. Пришлось прилагать усилия, чтобы не выдать своей радости – Джон! Наконец-то!
Я попытался вспомнить, что знаю об этой модели машины, если точнее – о багажнике. Олсен,однако, был настроен поговорить.
– Вы, кажется, не удивлены нашей встрече? – заметил он, сворачивая в какой-то проулок. Над нами от здания к зданию тянулся переход, и мы оказались почти в тоннеле. Если нас ищут с вертолета – не найдут. Впрочем, чего еще ожидать от фэбээровца – он ведь точно знает все протоколы действий в подобных случаях. Оставалось надеяться, что у Джона есть какой-то маячок, который приведет к нам подкрепление.
– А ты хочешь, чтобы я поохал по поводу твоего внезапного появления? – нарочито грубо фыркнул я и тут же понял, что неосознанно скопировал интонации Джона. Продолжил в том же духе: – Ну давай, поохаю. Надо же, какая внезапная встреча! Какими судьбами в Нью-Йорке? И раз уж ты здесь, не соблаговолишь объяснить, какого черта я тебе сдался? Твоя нежная душа не выдержала моего отказа работать с вашим богоугодным заведением?
– О, все совсем наоборот, – протянул Олсен с обманчивой мягкостью, за которой – я чувствовал – скрывалась ярость. – Меня бы устроило, если бы ваш отказ работать с моим, как вы выражаетесь, богоугодным заведением был выражен более явно. Эти ваши игрушки. Квесты. Универсальные измерители эффективности бойца, – последние слова он практически выплюнул и поймал мой взгляд в зеркале заднего вида. Его глаза горели неподдельной, фанатичной ненавистью, и я внезапно осознал, что имею дело с настоящим безумцем. Олсен тем временем продолжал: – А как же преданность? Как же верность своему сюзерену, своему полководцу? Вам неведомы понятия настоящей воинской чести.
“О чем он вообще?!” – хотелось мне заорать во всю глотку, но я сдержался, лишь внимательнее прислушался – наверняка потом понадобиться давать показания против этого гада в суде.
– Я знал вашу семейку, – продолжил он. – Распутники, шлюхи, сластолюбцы. Уж как бы они обрадовались потомку-содомиту – достойный продолжатель рода!
– Ну, положим, содомитом я стал в результате все того же покушения на свою жизнь, и ничуть об этом не жалею, – холодно, но громко, ответил я, на случай, если Джону понадобится звуковое прикрытие, чтобы выбраться. – Но вряд ли именно этот грех стал причиной первого нападения.
– О, если бы я пытался избавиться от каждого нечестивца в вашем сумасшедшем мире, мне бы жизни не хватило, – скривился Олсен. – Но ты – ты хуже извращенцев. Твои чертовы программы заменили людей, заменили меня! Когда я только попал в это пристанище дьявола, думал – сойду с ума. Но я нашел свой путь, стал создавать свой орден, который мог побороть добравшееся до людских сердец зло. А из-за тебя, глупый мальчишка, набор в мой отдел стал автоматическим! Я больше не могу брать верных, я должен брать тех, кого считает лучшими твоя бездушная программа!
– Ересь какая-то, – не выдержал я. Сил не было слушать эту высокопарную чушь.
– Ересь?! – натужно взревел Олсен, и черты его лица совершенно исказились. Он больше ничем не напоминал ту скучную канцелярскую крысу, какой был во время плавания. – Ты и понятия не имеешь, что значит это слово, щенок. Но я покажу тебе – я покажу вам всем, как поступают с отступниками и еретиками….
Он открыл бардачок и достал пистолет. Вышел из машины. Я быстро дернул ручку, но моя дверь оставалась по-прежнему заблокированной.
В тот момент, когда хлопнула дверца, машина качнулась, и я понял, что Джон выбрался наружу. Олсен, к счастью, обошел машину спереди. Встал перед моей дверцей, нажал на пульте разблокировку и приказал:
– Выходи.
Я повиновался, стараясь не смотреть в ту сторону, где должен был быть Джон.
– Какие вы глупые, нелепые, трусливые твари, – усмехнулся Олсен. – Если бы в тебе была хоть капля смелости, ты бросился бы на меня, чтобы оборвать мучения, погибнуть хотя бы с достоинством. Но ты будешь цепляться за каждую секунду своей жалкой жизни. Ты заслужил такую смерть. Туда! – он кивнул вправо, и я порадовался – так мы должны были идти спиной к Джону.
В нос ударил резкий запах бензина. Я на ходу окинул пространство вокруг себя быстрым взглядом и понял, что дома, между которыми мы находились, скорее всего, необитаемы. Впереди маячил забор и груда какого-то мусора, наваленная возле него. Из центра груды торчал шест, а запах бензина усилился настолько, что меня почти выворачивало.