Джек мертв.
Я держу на руках то, что осталось от Тэсс, и неосознанно качаю её, как куклу.
Чуть в стороне стоит Сол и наблюдает, как я предаюсь отчаянию.
Глава 10
ДЕНЬ 393 ПОСЛЕ ВСПЫШКИ
Я с ног до головы измазанная в грязи, не чувствую ни рук, ни ног, едва перевожу дыхание. Однако продолжаю карабкаться на вершину холма. Того самого, откуда наблюдала схватку Цирцеи и Императора.
В прошлый раз я, полная надежд, поднималась сюда на покладистой кобыле, которой так и не успела дать имя. Её останки, скорее всего, унесло водным потоком.
Что я хочу найти? Понятия не имею, но упорно двигаюсь дальше.
Я прокручиваю в голове нападение Рихтера, и каждая новая подробность всё больше убеждает меня — Джек умер. Но ведь я обещала, что больше никогда не буду его недооценивать. А вдруг удастся найти какую-нибудь зацепку, какой-нибудь намёк, что остались выжившие.
В конце концов, я должна своими глазами увидеть… место его упокоения.
Поэтому, стиснув зубы, я продолжаю восхождение. Поток Цирцеи совсем размыл склон, сделав его ещё более трудным для подъема.
Что я найду на вершине?
Солу я приказала ждать в машине. Уж не помню, связала его или нет. Я настолько оглушена горем, что совсем ничего не соображаю.
Пытаясь найти опору для рук, я вспомнила видение, которое Мэтью показал перед исчезновением. Десять мечей, вонзённых мне в спину (как на десятке мечей колоды Таро). «Грядут темные времена, — сказал он тогда, — Мэтью лучше знает».
На обратном пути из логова Любовников я спросила, что об этом думает Селена. Она ответила не церемонясь: «Что он долбанутый шизик». И, поймав мой порицающий взгляд, добавила: «Десятка мечей означает неизбежное влияние разрушительных сил, бедствие, настигшее неожиданно. То есть неминуемый конец. Предел, ниже которого опуститься невозможно». А затем её взгляд стал серьёзным. «Неважно звучит, Эви».
Мэтью подготавливал меня к смерти Джека. Или пытался подготовить. Он не понимал. Невозможно подготовить к тому, что твоё сердце растерзают. Эти десять мечей, пронзив меня, разодрали его на куски.
Дурак спрашивал, чем я готова пожертвовать. Тогда я не могла ответить, но сейчас могу.
Только не Джеком.
Поднимаюсь выше. Что я найду на вершине?
Ещё Дурак умолял, чтобы я его не возненавидела. Уж я бы проявила к нему ровно столько великодушия, сколько он проявил ко мне. Он ведь мог предотвратить смерть Джека, Селены и целой армии солдат.
Все те люди отправились в место под названием Акадиана в надежде обрести убежище. И Джек обязательно осуществил бы свои намерения.
Мэтью лучше знает? Да он сбежал перед нападением Императора, как последний трус, напоследок удостоив Финна загадочным: «Я уже смирился».
Позволив моему Джеку умереть.
Так что Мэтью я виню в его смерти не меньше Рихтера. Один из тех десяти мечей был его. Дурак нанёс мне удар в спину.
Что я найду на вершине…?
И себя я тоже виню. Это я должна была быть на его месте. Я должна была умереть.
По крайней мере, если бы я прислушалась к совету Цирцеи и оставила Селену в руках Любовников, Джек и все эти люди могли бы остаться в живых. Селена все равно умерла.
Что ж, я сделала выбор, взяла на себя роль лидера, значит, все эти смерти на моей совести. И смерть Тэсс тоже.
Прошлой ночью, перезахоронив её тело, я спустилась на побережье возле форта, где однажды беседовала с Цирцеей, и попыталась к ней докричаться:
«Я знаю, что ты здесь, Цирцея! Покажись! "
Ничего.
«Ты видела Арика? "
Но она не отозвалась даже рябью на речной глади.
«Ты была права, Императора нужно уничтожить!»
Так и не дождавшись ответа, я вошла в воду и начала молотить по ней ногами, чтобы разозлить Жрицу
«Почему ты прячешься, мать твою? "
Тишина. Сколько бы слёз я не пролила в её владения…
Наконец я добралась до вершины. Тяжело дыша, поднялась на ноги… и потрясённо огляделась.
Вершина больше не вершина. Должно быть, приливная волна Цирцеи моментально остудила лаву Рихтера, потому что теперь отсюда до гребня следующего холма, на месте бывшей долины, простирается море из гладкого чёрного камня, искрящегося каплями мороси.
«Раскрой глаза, — крикнул Арик, махнув рукой на озеро бурлящей лавы, — где ты собралась его искать?»
Из груди рвётся рыдание. Я просто стояла и смотрела, как Джека убивают.
Нет, я отказываюсь в это верить! Должен быть способ его спасти.
Пытаясь прояснить затуманенное сознание, я вспоминаю, что видела перед нападением.
Длинная колонна из армейских машин, напоминающих маленьких светлячков во тьме, растянувшись на добрую милю, медленно пересекала долину. Джек и Селена ехали в первых рядах, но когда я связалась с ними по рации, повернули назад и двинулись мне навстречу.
Мы с Джеком радовались снегу. Крошечным белым крупинкам. Джек радовался, что я выбрала его.
Они с Селеной проехали милю, максимум две, прежде чем Рихтер ударил. Лава заполнила всю долину, накрыв и колонну грузовиков, и несколько соседних взгорков.
Даже преодолей Джек с Селеной десяток миль, всё равно оказались бы в самом эпицентре.
Селена — девушка, пережившая ад Любовников, умерла. Частичкой души я почувствовала её смерть. Другие Арканы тоже, да и Мэтью по-своему это подтвердил.
Она обладала сверхчеловеческой скоростью, ловкостью и обострёнными чувствами, но всё равно умерла. А рядом был Джек.
Он мертв.
После такого выжить не мог никто.
То сражение оставило после себя бескрайнюю надгробную плиту. Под ней похоронены сотни жертв. Под ней похоронен мой Джек.
Почему я решила, что могу просто взять и отказаться от состязания? Возможно, так игра наказывает меня за то, что я посмела бросить ей вызов. Или боги наказывают.
Я и судьбе бросила вызов, планируя повернуть время вспять, спасти Джека. И потерпела неудачу. Значит ли это, что так будет всегда? Неужели ничего нельзя изменить?
Я в оцепенении ступила на каменную поверхность. Где-то посередине остановилась. Ветер здесь просто свирепствует. Хлещет дождь.
Всхлипнув, я опустилась на колени, чтобы обозначить могилы Джека и Селены. Но как подытожить их жизни в паре коротких строк? Они достойны большего.
Я начала с Селены. Принялась, стачивая когти, высекать на камне памятную надпись.
Теперь… Джек.
Вспотев, запыхавшись, истекая кровью, я продолжаю работу. Сколько времени прошло, не знаю. Я потеряла ему счёт во мраке бесконечной ночи.
Ободрав пальцы до костей, я на грани исступления повалилась на спину между двумя надгробиями, поливая их кровью.
В знак дружбы вырастила плющ для Селены.
И жимолость для Джека.
Неужели горе и правда может убить? Сердце болит так, словно разрывается в груди. Кажется, я так и умру, истекая кровью изнутри. Пронзённая десятью мечами.
Что ещё может посоперничать в своей силе с этой душевной болью, так это бурлящая во мне ярость.
Когда-то, глядя на дым погребального костра моей матери, Джек сказал: «Она умерла с достоинством. Я могу лишь надеяться уйти так же».
Но Император даже этого ему не оставил. Он смеялся, убивая Джека и его людей.
Рихтер должен умереть. Красная ведьма его уничтожит. Движимая ненавистью, я наконец поднимаюсь, отходя от могил.
За собой на чёрной каменной поверхности оставляю дорожку из капель крови, струящейся из истерзанных пальцев. Как связующую нить между мной и Джеком.
Дойдя до края, я вспомнила последнее мгновение рядом с Ариком, и заново обретённая рука болезненно заныла. А что, если он не пережил наводнение? А вдруг он не так уж и неуязвим?
Нет! Арканы не злорадствовали по поводу смерти Смерти; ни один из нас ничего такого не почувствовал.
Я нахмурилась. А ведь мы остались без связи. И я не знаю, как давно она прервалась.
Что, если Арик утонул? Он звал меня, умирая. А потом его безжизненное тело унёс бурлящий поток. Может, поэтому Цирцея мне и не отвечает.