— Похоже, все-таки забыл. — Стоун радостно рассмеялся. — Судя по всему, меня ждет отличное развлечение.
Грегу негде было спрятаться от солнца, которое неуклонно взбиралось на небо. Даже свернувшись в тугой комок, закрыв лицо руками, он чувствовал его жар, уловил запах дыма, поднимавшийся от одежды и волос, горькую вонь горящей плоти, увидел, как почернели руки и стали похожи на обгоревшую бумагу. Первые языки пламени лизнули кожу.
Шрайвер был солдатом и решил, что, если ему суждено умереть, он будет смотреть врагу в лицо. Он повернулся к монитору.
— Будь ты проклят, Стоун! — крикнул он.
— Я проклят за тысячу лет до твоего рождения, — ответил Стоун. — Но я был умнее тебя.
Грег закричал, когда его тело охватило пламя, чувствуя, как плоть усыхает, превращаясь в пепел.
Последним, что он увидел, было смеющееся лицо Стоуна.
Глава 36
Лэвендер-Клоуз, Уоллингфорд,
следующее утро, 8.03
— Снова вы, — рявкнула Джиллиан Готорн, когда узнала голос инспектора по телефону.
— Извините, что звоню так рано, миссис Готорн. — У Джоэля был усталый, хриплый голос, как будто он не спал всю ночь. — Я хотел проверить, как дела у Кейт.
— С ней все в порядке, она спит.
— Все в порядке? Вы уверены?
Джиллиан нахмурилась.
— Я же вам сказала, у нее все хорошо. Просто отлично. А теперь оставьте нас в покое. — Она положила трубку, прикусила губу и принялась грызть ноготь.
Джиллиан Готорн не собиралась сообщать этому Соломону, как сильно она беспокоилась из-за дочери. Сегодня утром, взглянув на Кейт, она сразу поняла, что та очень больна. Кейт спала, но ее лицо было невероятно бледным и измученным, кожа стала почти прозрачной, на висках и шее проступили вены. Джиллиан передернуло. Ее дочь стала похожа на труп.
Она снова подняла трубку и набрала номер доктора Эндрюса.
Билл Эндрюс был семейным врачом Готорнов с тех пор, как Кейт появилась на свет. Старый добрый доктор стал для нее чем-то вроде дядюшки, и в его голосе прозвучало искреннее беспокойство, когда Джиллиан позвонила ему домой и рассказала, что происходит с ее дочерью.
— Не нужно везти Кейт в клинику. Я сам приеду и осмотрю ее.
Джиллиан стояла у окна, когда машина доктора через некоторое время въехала на подъездную дорожку.
— Спасибо, что приехали, Билл, — сказала она, открыв дверь.
— Как она?
— Я ужасно за нее беспокоюсь.
Ровно без четверти девять личный самолет Джереми Лонсдейла с необычным грузом на борту, доставленным в аэропорт на вертолете, взлетел с частного аэродрома в Суррее и резко поднялся в затянутое тучами небо. Команда из трех человек получила короткие инструкции от хозяина взять курс на Россию. Груз представлял собой укрепленный стальными пластинами тяжелый ящик семи футов длиной, а его содержимое было секретом, который охраняли мистер Лонсдейл и два молчаливых и суровых на вид мужчины в черных костюмах, нанятых, чтобы постоянно находиться с ним рядом. Мужчины в черном практически не разговаривали, когда же члены команды услышали, как они шепотом перекинулись парой слов, это был какой-то непонятный им восточный язык. Но мистер Лонсдейл сказал, что они не должны задавать вопросов, и они не задавали.
Лэвендер-Клоуз, Уоллингфорд,
8.47
— Привет, Кейт, — сказал доктор Эндрюс, когда Джиллиан провела его в спальню дочери.
— Здесь темно, — добавил доктор, взглянув на задвинутые шторы.
— Кейт требует, чтобы мы их не открывали. Мне кажется, она не переносит света.
— Ну, давайте посмотрим.
Доктор Эндрюс подошел к окну и слегка раздвинул шторы. Кейт издала громкий стон и спряталась под одеялом, когда луч солнца, промчавшись по комнате, коснулся ее лица.
Доктор Эндрюс удивленно приподнял одну бровь, закрыл шторы и сел на край кровати.
— Можно? — Он включил лампочку на прикроватной тумбочке. — Твоя мама говорит, что в последнее время у тебя постоянно болит голова. Это так?
Кейт ничего не ответила.
— Все в порядке. Тебе не нужно отвечать. — Доктор мягко отодвинул одеяло в сторону. — Тебе не будет больно, — проговорил он, когда она начала слабо протестовать. — Я только хочу быстренько тебя осмотреть, чтобы мы смогли…