В просторном зале бывшего поместья Азарха было непривычно тихо. Собравшиеся братья сидели за столом, негромко переговариваясь между собой. Когда Филипп вошел в зал на него почти никто не обратил внимания.
– Проходи Филипп, – негромко произнес Скиф, показывая рукой на массивные мраморные лавки. – Братья! – он встал изо стала. – Сегодня непростой день! Вы все знаете Филиппа, – кивок в сторону вошедшего солдата. – Он давно с нами и в борьбе с рабством показал себя настоящим бойцом. В схватку Брат бросается первым… Думаю, ему пора стать Старшим!
Со стороны стола раздался одобрительный гул. Кто-то из сидевших, по-видимому, из-за переполнявших его чувств сильно хлопнул по столу.
– А так ли он силен, как ты говоришь Первый брат? – от стола отошел крупный мужчина с небрежно запахнутым плащом на плечах. – Достоин ли он стать Старшим братом?! Готов ли он к этой ноше? Сможет ли Филипп вынести эту тяжесть? Старшие братья, кто еще может поручиться за этого человека?
Рядом с ним хмыкнул сосед. Зигги вытащил из ножен свой меч, с которым не расставался с самого первого дня восстания.
– Вот мой меч, братья! – проговорил он. – Филипп, как этот меч. Он прямой как клинок; он тверд, как черная бронза! В его сердце нет жалости к нашим врагам. Филипп достоин стать Старшим братом! Вот мое слово.
– Хорошо, – подвел итог Скиф, выходя в центр зала. – Тогда пусть начнется испытание!
После этих слов Филиппа начало слегка трясти. Хлоп! Сзади кто-то сильно ударил его по плечу.
– Не волнуйся! – рассмеялся, тихо подобравшийся Зигги. – Ты пройдешь все это.
Несколько братьев на мгновение появились в помещении, но положив на пол жаровню с металлически прутом, быстро ретировались.
– Старший брат не боится боли, ибо она постоянный его спутник! – речитативом начал один из собравшихся. – Старший брат не боится огня, ибо огонь в его душе горит постоянно! Подойди ко мне и прими боль от огня!
Внутренне содрогаясь, Филипп подошел к жаровне и напряг все мышцы.
– Огонь – это благо! – негромко говорил Старший брат, медленно прислоняя к предплечью раскаленный пруток. – Боль – это благо!
Переливаясь малиновым цветом, наконечник осторожно коснулся загорелой кожи. Раздалось шипение и воздух наполнился запахом паленой плоти. Адская боль пронзила руку!
– Почувствуй огонь на ощупь, – в сознание проникали чеканные слова, несущие за собой еще большую боль. – Попробуй огонь на вкус. Посмотри внутрь себя! – ярко-синие глаза пристально рассматривали его лицо, ища следы страха. – Найди боль!
Боль жидким огнем растекалась по жилам по мере того, как в кожу все сильнее и сильнее вдавливался металл.
– Почувствуй свою силу, – уже шептал ему голос. – Вот она, почти рядом! Осталось только протянуть руку…
Филипп чувствовал, как через поры медленно просачиваются капельки пота. С каждой секундой силу него становилось все меньше и меньше. Наконец, Старший брат произнес:
– Он выдержал испытание огнем! Он смог побороть первую боль! Ты сильный, Брат! Не многие из тех, кто находится за этими стенами, смог бы стать с тобой вровень. А теперь испытание землей… Старший брат не боится смерти! Старший брат сам несет смерть, даже мрак сырой земли не страшит его.
Филипп не успел даже перевести дух после первого испытания, как сзади его подхватили и повели в сад, где чернела свежевыкопаная яма.
– Прими мрак такой, каков он и есть на самом деле! – торжественно произнес все тот же Старший брат, толкая его вниз. – Напугай мрак своим гневом!
Воин упал вниз ямы и сразу же туда полетело широкая ткань, целиком накрывшая его. Следом за ней на Филиппа обрушился земляной дождь. Старшие браться собственноручно бросали в яму земляные комки, стремясь как можно скорее засыпать испытуемого.
Лишь ткань накрыла его и тело ощутило тяжесть первых комьев, как Филиппа охватила паника. Она была не просто липкой и мерзкой на ощупь, заставляя бояться и дрожать, а больше походила на бездонное болото, что с чавканьем за редкие мгновения пожирало неосторожных путников. Он попытался закричать, но из рта лишь раздался беззвучный стон. Все тело плотно охватила мягкая ткань, придавленная многокилограммовым грузом. Пошевелить руками и ногами не было никакой возможности – это были идеальные оковы.
Спасло его то, что в первые секунды он смог повернуться таким образом, что между его телом и землей создался большой воздушный пузырь, который и дал ему надежды бороться до конца. Еще страшнее было другое – незнание! "Когда меня раскопают? – с трудом ломая свой страх, спрашивал он себя. – А раскопают ли меня, вообще? Дождусь ли я? Может быть это испытание должно продолжаться не часы, а целый сутки или того больше, несколько суток! Если я прав, то мне конец".