Лица истинных озарились удивлением. Они остановили свои взгляды на мне. Моя злость вышла наружу:
– Ты жалкая пародия на эльфа! Пресмыкающаяся тварь, которая лижет пятки палачам!
Лица истинных озарились решительностью. Отверженные начали переглядываться между собой.
– Зададим этим продажным крысам трёпку! В атаку! – крикнул я и обнажил клинок, который позаимствовал у мёртвой Синтизары. Флори довольно улыбнулась. Она того и ждала.
Лаэрт подскочил ко мне. Он вытащил из-за спины два длинных рубила с продольными засечками на лезвиях.
– Очень большая ошибка, дикарь! Теперь мы перебьём весь твой клан и будем держать эльфов в подчинении! Люди будут мне благодарны!
– Для людей ты разменная монета! Как только выгода от тебя поубавится, так твоя шея будет сдавлена виселицей!
Он оскалился, развёл клинки в стороны, и начал кружиться в смертельном танце. Он меняет положение рук так, что бреши в его нападении не найти. Я не смогу присесть, не могу подпрыгнуть, чтобы нанести удар, ведь лезвие его клинков в любую секунду могут сменить своё положение.
Я занял оборону, начал отражать удары. Они оказались настолько сильны, что я с трудом удерживаю меч, и с каждой атакой, обрушивающейся на меня, мне приходится отступать на шаг назад.
На складе началась кровавая бойня. Замкнутое пространство, куча вооружённых эльфов, пытающихся перерезать друг другу глотки. Но истинные хорошо себя показывают в бою – им есть за что бороться. В окружении врага они прижались спинами к друг другу. Они защищаются и делают ответные выпады на отверженных.
Моё же дело плохо. Лаэрт настолько задавил меня своими атаками, что я прижался спиной к стене склада. Я не могу двинуться ни влево, ни вправо. Он достанет меня любым клинком.
Тогда я махнул мечом напрямик, и Лаэрт отразил мой удар одним своим клинком и уже было хотел нанести ответный удар вторым, но я сделал шаг вперёд, впритык к нему, и успел схватить его за запястье. Мы находимся слишком близко друг к другу. Началась борьба характеров.
Давка рук, скрежет лезвий в пылу сражения. Лаэрт мерзко ухмыляется и бьёт меня коленом между ног.
«Да что-ж вы так любите это место?!»
Я сомкнул колени, пытаясь унять боль.
Тогда Лаэрт отступил на шаг назад, завёл оба клинка в сторону, чтобы покромсать моё тело на полоски, но тут же в его плечо прилетела стрела. Я увидел Флори, которая стоит поодаль с луком.
Лаэрта это замедлило. Теперь он атакует одной рукой. Внезапно из толпы сражающихся выскочил Инуэй. Он несётся, как и всегда: грозно, безрассудно, с яростным лицом. Накидывается на Лаэрта, но сбить его с ног не получается. Он слишком проворен. Лаэрт упирается спиной в стену, превозмогая напор Инуэя. Со всей силы Лаэрт бьёт рукоятками клинков Инуэя по спине. Инуэй ослаб, челюсть его отвисла, и он осел на пол, словно бы Лаэрт нашёл кнопку выключения на его спине.
Из толпы выскакивает другой отверженный. Он бежит ко мне, и я даю ему бой. Лаэрт в это время ломает стрелу, торчащую в его плече, хватает свои оба клинка и пытается удрать. Флори посылает ему вдогонку шквал стрел, но тот ловок, как лиса, и предугадывает, куда они летят.
Битва развернулась нешуточная: склад уже завален телами. Столы и лавки обрызганы кровью, на полу разлилось красное озеро, где сели на мель трупы истинных и отверженных.
Отверженный дерётся со мной мечом и щитом, как это делают люди. Он наносит короткий удар и уходит в оборону. После начинает атаку быстрыми тычковыми ударами, от чего у меня едва получается уворачиваться.
Это я приметил, выждал момент, отпрыгнул назад и встретил отверженного ударом ноги. Пускай он успел спохватиться – выставить щит, однако на этот удар я сделал большую ставку. Перенеся весь вес своего тела, я сделал крутой рывок, и треснул по щиту так, что рука отверженного моментально отсохла, и металлический щит со звоном упал на пол. Потеряв равновесие, отверженный зашатался на одной ноге. Я не стал медлить – голова его сорвалась с плеч.
Отверженные отступают. Они разбегаются кто куда, спасают свои шкуры, наплевав друг на друга. Кое-кого ещё добивают истинные, кое-кто стонет, лёжа в луже крови. Я осмотрел склад и понял – полегло десяток отверженных и всего пятеро истинных. Пускай мы и отделались малой кровью, но семьям погибших от этого легче не станет.
Вскоре из-за закрытой двери склада осторожно вышел Валарин. Он выглядит испуганным и с ужасом смотрит на гору трупов:
– Лотраэль, утешь своих детей и принеси нам свет истины! До чего мы докатились!
– Разве был у нас другой выбор? – спросил я, но тот лишь одарил меня гневным взглядом.
– И они называют тебя любимцем Лотраэль? Видишь, к чему привело твоё появление здесь? Гора трупов! Наш народ потерял сон, матери не позволяют детям играть на улице!
Я промолчал. Валарин цокнул языков и попытался уйти, но я схватил его за плечо.
– С этих пор ты будешь под нашей защитой. Впредь распределяй поставки честно, нет больше нужды прогибаться под отверженных. Бедные дети, о которых ты сказал, получат свой кусок хлеба.
Но Валарин, похоже, наполнился скорбными чувствами и совсем перестал меня слушать. Он только кивнул головой, глядя на результат побоища.
Глава 9. Магическое покушение
Мы не доверили мертвецов стражникам. Тела захоронили за хижинами, как этого требует эльфийский обычай – плоть передаётся матери земле.
Прошла неделя. Истинные напористо взялись за отверженных. Всё больше лавочников освобождаются от дани. Поставки распределяются равномерно. В храмовом квартале снова начали бегать дети. Это место стало самой защищённой территорией во всём Эльфиме, и теперь обычные эльфы массово вступают в наш клан.
Под вечер я вместе с Флори, Инуэем, Кетланом и Мартинэем сижу в хижине убежища.
– Теперь тебя все высоко почитают. – сказал Инуэй, улыбаясь. – Ты свергнул лицемерную Синтизару, которая была в сговоре с людьми. Освободил Эльфим от иллюзии, которую нам внушили люди. Но истинные считают тебя лишь героем, а не своим главой. Где это видано, чтобы у клана не было головы?
Я недоумённо уставился на Инуэя:
– Зачем мне это? Если эльфы откроют глаза и наконец поймут, куда ведёт покорность, то перемены не заставят себя ждать.
– Но друзьями не распорядишься беспрекословно. В пылу сражения важна голова, а плечи помогают. – ответил Инуэй.
– Это важный шаг, Дариан. Он укрепит твой авторитет, заставит эльфов меньше сомневаться в твоих решениях. Эльфы сейчас в тяжёлом положении и им нужна твёрдая рука. – отозвался Кетлан, покачивая головой в мою сторону. – Если у нас хватит сил, то мы совершим эти перемены под твоим руководством.
– А давайте закатим пир! – радостно выкрикнул Мартинэй. – Соберем овощи, фрукты, зерно, мясо, какое есть, разольём бражки, да созовём всех своих! Как давно мы не веселились!
– Ты дурак, Мартинэй?! – злобно взъелся на него Инуэй. – Какой пир в такое время? А если мы напьёмся и не будем готовы к нападению отверженных? Сейчас не время отдыхать! Ты думаешь ситуацию с просветительской спустят нам с рук?!
– Прекратите. Я стану главой, если это нужно, и мы отпразднуем. Не на широкую ногу, но так, как сможем. А с отверженными… нам нужно пытаться найти общий язык. – вмешался я.
Инуэй сложил руки на груди, качнулся на стуле и, нахмурившись, уставился в окно:
– Объединяться с отверженными? Если хочешь, чтобы их клинки полетели нам в спину, то пожалуйста.
– Надо, чтобы каждый истинный дал клятву Дариану. – резко сказала Флори.
Все обратили на неё внимание. Всё это время она была молчалива, и теперь её слова грянули, как гром среди ясного неба.