Прошло всего несколько часов. В последний раз я смотрю в отражение разбитого зеркальца: мои локоны цвета ржи давно посерели от грязи Эльфима, появились круги под глазами, блеск рубиновых глаз померк, а на своей шее я вижу петлю, которая всё сильнее затягивается. Расписная туника, которую мне сшила портниха, выглядит цветасто и сидит слегка мешковато. Флори настояла, чтобы я надел её для привлечения внимания. Меня греет мысль, что под туникой скрывается кожаный доспех и верный клинок.
«Совсем недавно я был бродягой, который заботится только о своей шкуре. А теперь чёрт пойми зачем ввязался в авантюру ради эльфов, которых раньше считал выдумкой». – подумал я, разглядывая своё лицо в отражении. Взгляд мой упал на тунику. – «Не привык я быть в центре внимания… Тем не менее, за последние пару недель многое изменилось».
Снаружи доносятся голоса:
– Дариан! Дариан! Выходи! Мы хотим увидеть тебя! Веди же нас! Во имя Лотраэль! Скажи нам!
В хижину забежала Флори:
– На площади уже все собрались! Они ждут тебя, Дариан!
– Хорошо. Я скоро подойду, дай мне ещё минуту.
Я присел на кровать и вздохнул.
«Пора. Теперь нельзя давать слабины, Дариан! Эльфийский народ надеется на меня, на правильность моих решений. Они готовы пойти на смерть. Готов ли я?..»
Вышел на улицу. Ряды эльфов смотрят на меня и бьют кулаками в небо.
– За свободу! За Лотраэль! За наших предков! – кричат они.
Я прошёл среди них. Почти у каждого есть примитивные щиты, сделанные из утильной древесины. Это станет нам хорошим подспорьем в битве.
Подошёл к помосту. Над ним всё ещё болтаются виселицы. Флори стоит у деревянной лестницы, сложив руки на груди. Она вновь облачена в кожаный доспех, за спиной у неё привязаны лук и колчан, на поясе висят два коротких кинжала.
Взошёл на помост и поднял ладонь. Шум среди эльфов прекратился. На рыночной площади повисла тишина. Полутьма. Я вижу очертания собравшихся и только сейчас понимаю, насколько велик Эльфим – все переулки, каждый метр рыночной площади занят эльфами. Восставших собралось не меньше двух сотен, а может и больше.
– Братья и сёстры! Я стою перед вами лишь по одной причине: мы устали от той жизни, которую не заслужили! У меня есть мечта! Я хочу видеть наших детей играющими среди полей и лесов, среди кристальных ручьёв и горных рек! Это прошлое, что подарила нам природа Гиэнтена, жадно забрала у нас империя Демедас и растоптала! Нам оставили ошмётки: вместо леса – пни, вместо свободы – рабство! Но под лежачий камень вода не течёт! Сегодня мы прольём много крови! Мы покажем людям, что не только они способны на жестокость! Что мы имеем право на собственную свободную жизнь! Сегодня всё изменится! – произнёс я, вскидывая руки к небу.
Толпа завыла. Я и сам удивился тому, насколько ловко в моей речи собрались слова в предложения.
– Эльфы не приемлют насилия! Эльфы не живут без свободы! Эльфы существуют в гармонии с собой и с природой! Это всё в прошлом! Сегодня мы не эльфы, мы скот, который окружили, чтобы погнать на убой! Но пускай в последний раз предки и сама Лотраэль взглянет на наши бренные тела! Мы переломим свою судьбу! Мы задавим угнетателей!
По всему Эльфиму прокатилась волна рукоплесканий. Я смотрю на восхищённые лица эльфов. У кого-то с глаз спускаются ручьи слёз. Кто-то закрыл глаза и обратил лицо к небу в молчаливой молитве.
Я скинул с себя тогу и вытащил клинок из ножен. Эльфы приковали свои взгляды на мне.
– Нас травили порошком иллюзий, чтобы сделать слабее! Мы шли войной на брата и на сестру, потому что нас разобщали! Мы жили в бедности и радовались каждому медяку, пока император и его прихвостни набивали пузо, смеялись над нашими повешенными сородичами! Нашим детям вдалбливали в голову, что их отцы и матери – ничтожество, которое способно только прислуживать! Но мы остановили войну в Эльфиме и широко раскрыли наши глаза! Сегодня мы научились смотреть друг на друга, как на братьев и сестёр! Мы единое целое и теперь нас не остановить! Вперёд, эльфы, потерянный народ! К свободе! – крикнул я и протянул лезвие меча к небу.
На рыночной площади поднялся монотонный грохот: восставшие забили оружием по своим щитам. Они, словно бурная неуправляемая река, хлынули широким строем к главным воротам, отделяющим рабский город от Арфена. Я протолкнулся к воротам и крикнул:
– Мы готовы!
С той стороны проныла щеколда ворот. Ворота отворились, и волна эльфов ворвалась в Арфен. За воротиной я увидел труп стражника.
«Грей… На какие жертвы тебе не пришлось идти ради эльфийской революции».
Вокруг нас раскинулся людской город: каменные поместья, большой замок наместника, величественно возвышающийся над ними, широкие мощёные улочки, освещаемые светом фонарей, таверна, откуда доносится пьяный гул, и мрачная башня, огороженная стальными кольями, где я увидел ужасы экспериментов архимага Ги. Людской город также, как и рабский, окружён каменными стенами. И хотя внешние стены куда больше, они не сковывают людей внутри.
Вдалеке, среди центральной улицы, что ведёт к дворцу наместника, показались огни. Это отряд стражников с факелами идёт к нам. Они тяжеловесно вооружены: латные доспехи, полуторные мечи, алебарды, ростовые щиты. Явно готовились.
«Они уже здесь?! Но как они узнали?!» – подумал я, осознав, что незаметная атака провалилась.
– Кидайте факелы в остроухих! Подожгите этих животных! – крикнул капитан стражи. Его красное одутловатое лицо скривилось, когда мы пересеклись взглядами. Стражники бросили факелы в наш строй.
– Щиты! – крикнул я, тут же подтянув щит к лицу. Строй быстро среагировал: огненные деревяшки удалось отбить, но щиты многих восставших загорелись. Их пришлось откинуть в сторону.
В нашем строю поднялись волнения. Спиной я почувствовал страх, нарастающий в сердцах. Огонь всегда пугал эльфийский народ: с начала времён пожары в пышных лесах Гиэнтена были самой великой бедой, как мне сказала Флори.
– За Гиэнтен! – во всё горло крикнул я, и, выставив лезвие меча, помчался вперёд. Капитан ахнул, испуганно открыл рот и убежал вглубь своего строя.
Прыжком я налетел на щит первого попавшегося стражника, сверху-вниз махнул клинком, перерезал ему глотку. Стражники двинулись вперёд, но по обе стороны от меня выросли восставшие эльфы, принявшие бой на себя.
Волна схлестнулась с волной. Другой стражник подошёл ко мне, занимая оборону. Я начал молниеносную атаку, тарабаня по его щиту, а после резко её прекратил. Он поднял свою голову из-за щита, недоумевая, и лезвие моего меча тут же вонзилось между створок его шлема. Он испустил протяжный хрип и рухнул на землю.
Рёв сражающихся и лязг мечей. В злобном танце смерти не различимы ни живые, ни мёртвые, ни орудия, ни те, кто ими управляет.
Я бьюсь в первом ряду и в моём сердце закрадывается надежда. Всё-таки я ожидал, что число стражников будет невероятным. Здесь же их около сотни. Недооценили нас? Или, может, Грей пустил слух, что восстание – ничто иное, как неорганизованная дикарская выходка? Надеюсь, он смог уберечь свою семью и себя.
Взмах! Удар! Уклонение!
Меч стражника пролетел в опасной близости от моего плеча. Я наношу ответный удар, но лезвие моего клинка ломается о его громадный щит.
Пот со лба заливает глаза. Я отбиваюсь обломком меча и замечаю, что наш первый ряд истлел: на телах павших дерётся уже вторая волна.
Стражник делает выпад вперёд, я уклоняюсь в сторону и становлюсь за его щитом. Мы делаем одновременные удары. Я – кулаком по его голове, он – щитом по моему телу. Отлетаю назад и вижу, как с его головы слетает шлем. Он заносит меч над моим телом, готовясь проткнуть меня, но тут же получает стрелу в висок. Обернулся и увидел Флори, что стоит в пяти метрах от меня. Она подмигнула и достала новую стрелу из колчана.
«Вот чего так боялся Грей…» – подумал я, глядя на бойню. – «Он хотел, чтобы обошлось с минимумом жертв. Ведь эти люди, стражники, просто исполняют свой долг. Но судьба для них и для нас распорядилась иначе… Мы отправим их в Ад, а сами присоединимся к Лотраэль в её лесном чертоге!»