«Вот демон же!»
Надолбил кучу камней. В конце смены пришёл другой надзиратель и крикнул:
– На проверку!
Рабочие сложили камни себе в руки и встали так, будто делают подношение некому божеству. Я последовал их примеру. Надзиратель прошёл мимо одного из эльфов, взял у него камень, презрительно фыркнул, покрутив его меж своих пальцев, и бросил в стену.
– Идиотина! Решил фуфло мне показать?! Думал, я не замечу?! – крикнул надзиратель и хлестанул рабочего по щеке. Тот пошатнулся и, не устояв на ногах, упал к каменной стене.
Он последовал дальше и остановился у меня:
– Как имя?
– Даня.
– Чего?! Ты, дятел, видно совсем не соображаешь! Ни имени нормального, ни камней! Ты посмотри сюда! – крикнул он и взял один камень из моей руки. Он поднёс к нему пылающий факел, и я увидел мутную сердцевину внутри камня. – Видишь? Настоящий антант должен сиять внутри! Это муть чёртова! Чёртова муть! – он швырнул камень в стену и презрительно плюнул себе под ноги.
Я опустил взгляд и едва сдержал смех – надзиратель харкнул себе прямо на ботинок. Он тоже туда посмотрел, оглядел гневным взглядом рабочих, что прячут ухмылки, и сказал мне:
– Один день тебе, чтобы исправиться! – после повернулся к остальным эльфам. – Сдаёмся!
Все сложили камни в тележку. После надзиратель указал пальцем на какого-то шахтёра. Тот вяло вздохнул, поднял тележку и со скрипом, исходящим то ли от колеса, то ли от его спины, повёз её из шахты.
Надзиратель крикнул остальным:
– На выход!
Рабочие из разных веток шаток соединяются в общую колонну по направлению к выходу. Я встал с ними и начал медленно продвигаться вперёд. Минут через пять увидел свет Эльфима. Эльф-надзиратель похлопал меня по карманам и фыркнул:
– Свободен!
Он поднял сжатый кулак, большим пальцем выковырял из кулака монету и подкинул её мне. Я поймал её. На ней изображён профиль злобного старика в причудливой круглой шапочке. Над ним написано «Великий Магнус Прочный», а под ним – «два медных».
«Это и есть император? Неприятный тип… Готов поспорить, у него слюнки текут, когда он видит свой профиль на монетах».
Я увидел Тинэя, который идёт к своей хижине. Догнал его.
– Да ты что, обиделся что ли? – спросил я. – Я просто высказал своё мнение. В моём мире, знаешь ли, честные работяги тоже немного получают.
– Ты не похож на честного работягу. – сказал Тинэй. – Слишком у тебя плутоватый взгляд. Даже в моём доме у тебя чуть ли голова не оторвалась. Так ты пристально осматривал все углы.
– Кхм… проф деформация, Тинэй. Я справлюсь.
– Проф что? Иди-ка ты лучше к себе в хижину. Лучше нам поменьше общаться. Мама всегда мне говорила, что общение с подобными тебе до добра не доводит.
– Ты же взрослый парень… Какая ещё мама? Разве забыл, как кулаками махал у таверны?
– Ты ещё не понял, что эльфы в этих стенах превратились в животных?! Кто у меня есть, если не моя мама? Пить я больше не буду. Пагубное это дело.
Тинэй пошёл домой. Я молча проводил его взглядом.
«Разве такой уж я плохой? Ну осмотрелся в их хижине и что с того?..»
Живот протяжно заурчал. Спину вновь обдало пламенем.
«Работа не идёт на пользу моим ранам. Надо бы подзаправиться. После еды всегда думается легче».
Я побрёл вперёд. Вокруг меня – сборище низкорослых хижин и расходящиеся по своим домам эльфы. Я поймал одного из них и спросил:
– Где у вас тут магазин?
Эльф с удивлением уставился на меня:
– Магазин? А, так ты тот странный эльф из леса… Это что-то на языке древних?
– Еды мне надо!
– Не серчай. Держи путь на рыночную площадь. – ответил он и указал направление.
Я пошёл к рыночной площади. Эльфим медленно погружается в объятия ночи. Солнце зашло за стены. От него остались лишь красные отблески на небе, которые, словно стрелы, пронизывают облака. В полутьме хижины Эльфима выглядят как несчастные жертвы экспериментов – облезлые, корявые, уродливые. Но они не спят – внутри теплится усталая жизнь, горят свечи, доносятся крики детей и опьяневших рабочих.
Впереди вижу двух эльфов. Они глядят на меня, встают на пути.
– Так-так-так! Мы тебя здесь раньше не видели! – произнёс один из них. Он худощав и сутул. Край его рубахи, заправленной в пожелтевшие от грязи штаны, вылез наружу. Каменное лицо второго выдаёт явные признаки олигофрении.
– Чего надо? – спросил я.
– Гони медяки! – ответил первый, подходя ближе. Второй не растерялся и пошёл за первым.
– Какие медяки?.. Я здесь первый день, парни. Давайте миром разойдемся.
Первый заскрежетал зубами:
– Ты идёшь с шахты, а значит, кой-чего заработал. Выворачивай карманы!
– Вы ошиблись. Я иду… из логова отверженных! Меня сегодня взяли в клан!
«Маленькая хитрость во благо…»
Эльфы переглянулись.
– Ну раз так, то его надо отпустить… С отверженными нам лучше не связываться! – пробубнил второй, глядя на первого.
Первый взглянул на него, нахмурив брови:
– Ты идиот? Он тебя развёл, как дурака. Посмотри на его руки. Все в мозолях. Явно работает в шахте. – он перевёл взгляд на меня. – У отверженных разве что мозоли на задницах, так уж хорошо уселись они на шеи эльфов!
Сказав это, он вытащил из рукава своей рубахи кинжал. Я развернулся и принялся бежать, но тут из переулка вышел другой эльф и, встав посреди узкой дороги, преградил мне путь.
– А ну, милочка, хватит дёргаться! – сказал он, широко улыбаясь.
Первый подошёл ко мне и приложил холодное лезвие кинжала к моей шее:
– Вижу, ты любишь поиграться. Как тебе такая игра – я без лишних разговоров перерезаю тебе глотку и общипываю твой труп. Так и быть, скудное мяско и кости оставлю собакам.
– Парни, спокойно… Не лучше ли нам сесть за один стол, спокойно поговорить? Думаю, мы найдем способ договориться!
– А я думаю, что конец тебе пришёл! – крикнул первый и кровожадно улыбнулся.
– Даня-я-я! Держись! – я услышал голос Тинэя в конце переулка. Аккуратно повернув голову, чтобы не порезаться о лезвие бандита, я увидел его несущимся сюда с большой палкой наперевес.
«Вот идиот…»
Глава 3. Разборка в Эльфиме
Тинэй налету начал размахивать палкой. Бандиты отпрыгнули назад, и выжидающе согнулись, словно гиены перед нападением. Но Тинэй не заметил третьего из них: тот отпрыгнул в тёмный угол, когда Тинэй только подходил, зашёл к нему сзади.
– Тинэй! – крикнул я. Но было слишком поздно. Тинэй обернулся, и в тот же момент бандит саданул его камнем по голове. Удар пришёлся в бровь – он рассёк её и из раны потекли ручейки крови, заливая глаз Тинэя. Тинэй коснулся рукой своей брови, и, увидев кровь, с ужасом выпучил глаза. Едва он пришёл в себя, как второй бандит напрыгнул на него сзади. Тинэй упал на землю. Наездник прижал его к земле. Другой же бандит начал колотить Тинэя ногами по животу.
Сердце моё забилось чаще. Я бы хотел побежать к Тинэю, откинуть от него этих ублюдков, надавать им как следует, а потом помочь ему добраться до хижины, где Митель заштопает его бровь. Но сутулый бандит до сих пор держит лезвие у моей шеи. Он с удовольствием наблюдает за сценой избиения.
– Оставьте его! Он вам не нужен! У него ничего нет! – крикнул я, пытаясь прекратить побоище.
Сутулый процедил:
– А это не тебе решать. Мы сами посмотрим, что у него есть.
Я решил рискнуть – схватил руку, который сутулый держит кинжал, и тут же обрадовался, что это движение не стоило мне перерезанной глотки. Вцепившись как следует, я начал крутить его руку, дабы выбить из неё кинжал. Сутулый стиснул зубы и подключил вторую руку – я занял её своей свободной рукой.
Четыре руки схлестнулись в схватке. Ноги упираются в землю, оставляют рытвины, отъезжая назад. Кинжал оказывается то на моей стороне, то на стороне сутулого. Внезапно его нога залетает между моих ног, попадает в самое важное место. Я улыбаюсь, и, наплевав на боль, торжествую: