– О короле Ланноне.
– Неужели о нем можно думать так долго?
Я лукаво взглянула на своего наставника.
– Да, господин Картье. На мэванском троне сидит король, а должна – королева.
– Но почему должна? – насмешливо спросил он, проверяя и мои знания, и умение формулировать мысли.
– Так говорила Лиадан Кавана.
– Лиадан Кавана мертва уже двести пятьдесят лет.
– Она, может, и мертва, – улыбнулась я, – но слова ее живы.
– Какие слова, Бриенна?
– Королевский Канон.
Картье наклонился вперед, словно расстояние между нами было огромным. Я повторила это движение, чтобы встретиться с ним на середине дубового стола – свидетеля всех моих занятий.
– Что такое Королевский Канон?
– Закон Лиадан, провозглашающий, что Мэваной должна править лишь королева, не король.
– А где документ, подтверждающий существование этого закона? – поинтересовался он тихим, зловещим голосом.
– Пропал.
– Камень Сумерек утерян. Королевский Канон утерян. Мэвана утеряна. – Картье отстранился, снова опускаясь на стул. – Канон – это закон, устраняющий королей и оставляющий трон и корону доблестным дочерям Мэваны. Когда Канон исчез в 1430 году, следом за Камнем Сумерек, страна оказалась на грани гражданской войны, пока в игру не вступил король Валении. Ты знаешь эту историю.
Да, я ее знала. Валения и Мэвана всегда были союзниками, братом и сестрой, страной короля и страной королевы. Но Мэвана, внезапно лишившись владычицы и магии, распалась. Четырнадцать Домов снова стали кланами. Валенийский король не был глупцом. С другой стороны пролива он наблюдал, как мэванские лорды грызутся и воюют за престол и власть. Как только он прибыл в Мэвану, тут же повелел четырнадцати северным лордам нарисовать на камнях эмблемы своих домов и бросить их в шлем, чтобы он мог выбрать правителя севера. Лорды согласились. Всех их переполняла гордыня, каждый считал, что достоин стать королем. Тревожно смотрели они, как рука валенийского правителя опустилась в шлем, перебирая гальку. Он вытащил камень Ланнона, на котором была изображена рысь.
– Король Валении посадил мужчин Ланнонов на трон, – прошептала я, и при мысли об этом в моем сердце сплелись гнев и сожаление.
Картье кивнул, но искра гнева вспыхнула и в его глазах. Он продолжил:
– Я понимаю намерения валенийского короля. Он считал, что исполняет свой долг, спасает Мэвану от ужасов гражданской войны. Но ему стоило остаться в стороне и дать ей самой сделать выбор. Валения была страной короля, и он верил, что Мэвана тоже привыкнет к мужчинам на троне. Так доблестные сыны Ланноны оказались у власти.
Мне было ясно, что, если бы мэванцы услышали изменнические речи Картье, его непременно казнили бы. Я вздрогнула, ощутив, как страх вонзил в меня зубы, но убедила себя, что мы в самом сердце Валении, далеко от мертвой хватки Ланнона.
– Вы говорите как «Темное Перо», господин, – заявила я. «Темным Пером» назывался ежесезонный листок, издававшийся в Валении, газета, полная смелых догадок и историй, выходивших из-под руки анонима, ненавидевшего мэванского короля. Картье обычно приносил эти заметки нам с Цири. Мы их читали, смеясь, краснея и споря о дерзких утверждениях.
Картье фыркнул, очевидно, польщенный моим сравнением.
– Правда? Чем же мне нарисовать портрет северного короля? Смиренными словами на бумаге? Или всей кровью, что он пролил, всем златом, что он скопил, слезами всех женщин, что он убил?
Мы смотрели друг на друга, дерзкие слова «Темного Пера» повисли в воздухе, между нами.
– Нет, я не настолько смел, чтобы говорить такое, – наконец признался Картье, – или не настолько глуп.
– Пусть так, господин Картье… Но ведь жители Мэваны помнят о Королевском Каноне? – возразила я.
– Королевский Канон, созданный Лиадан, – не единственный закон Мэваны. С помощью магии она выгравировала его на каменной скрижали. Эту скрижаль невозможно было уничтожить, но сто тридцать шесть лет назад она исчезла. А слова, даже законы, быстро забываются и превращаются в прах, если не передаются из поколения в поколение. Но нельзя сказать, что Мэвана не чтит память предков и забыла голоса прошлого.
– Память предков? – как эхо отозвалась я.
– Странное явление, – пояснил Картье. – Господа Науки изучали его и пришли к выводу, что все мы обладаем ею, нам доступны избранные воспоминания предков, но мы не обращаемся к ним, и они таятся в нашем сознании. Иногда, впрочем, мы воскрешаем их, устанавливая связь между прошлым и настоящим.
– Значит, возможно, волю Лиадан однажды исполнят? – Я почувствовала сладость надежды.
Его глаза блеснули, и мне стало ясно, что я принимаю желаемое за действительное.