Танис вспомнил старую поговорку. Заговори с волком, и увидишь его зубы.
Он не смог удержаться и немного не подразнить безрассудного раба.
- Осторожно, кузнец, - вкрадчиво прошептал он. - Как бы глаза не выдали твой секрет.
Испуганное выражение лица Люциана было прекрасно. Танис наслаждался тревогой, пришедшей на лицо мужчины, затем писец небрежно повернулся к Люциану спиной и прогулочным шагом направился к цитадели.
"Пусть призадумается, что я могу знать, и что могу рассказать."
Конечно же, такие вопросы будут жестоко мучить ум Люциана. Во всяком случае, должны.
Это было самое малое, чего заслужил грязный ликан, вздумавший развлекаться с госпожой.
***
Соня услыхала катящуюся повозку до того, как увидела ее в тумане. Она и ее люди встретили посланника на перекрестке у одинокой лесной тропы, которая напомнила ей о захватывающем ночном приключении. Возница встревожился звуком копыт, но успокоился, увидев бронированную троицу. Он остановил повозку, давая усталым лошадям столь необходимый им отдых. Соня не завидовала задаче бедных животных - тянуть тяжелую, со стальным покрытием карету по такой неровной дороге.
Она подъехала к экипажу и приветствовал двоих Вестников Смерти, сопровождавших делегацию. Это был лишь первый из нескольких караванов, ожидаемых в этот вечер.
- Я подумала, что вам понадобится небольшая компания.
Рыцари с благодарностью смотрели на подкрепление. Эти леса ночью могли быть опасны, что она знала лучше многих. Пара больших зеленых глаз выглянули из узкой щели в борту повозки; похоже, глаза принадлежали испуганной молодой, на пороге созревания, девушке. Прежде чем окружить караван, Соня сняла шлем и скупо улыбнулась ей, надеясь успокоить. Она нахмурилась, увидев заключенных в капюшонах, прикованных к задней части повозки. Смертные, несомненно, предназначались в качестве подарка ее отцу, но это вряд ли оправдывало такое достойное порицания обхождение. Любовь к Люциану открыла ей глаза на подчас жестокие несправедливости мира, в котором они жили. Она понимала, что эти несчастные рабы заслуживали такого обращения не более, чем сам Люциан.
"Когда я стану Старейшиной, - решила она, - я не допущу такой несправедливости".
Однако, сейчас лучшее, что она могла сделать - это следить за тем, чтобы они достигли замка в целости. Ее глаза изучали темные дебри, окружающие их. Густой серый туман покрывал подлесок, мешая обзору. Ветер шелестел в кустарниках и ветвях. В лесу ничего не перемещалось. Облака закрыли луну и звезды. Казалось, все в порядке, но все же...
Один из Вестников Смерти, седой ветеран по имени Иван, выпрямился в седле. Он повернул голову вправо, как будто услышал что-то враждебное в лесу. Рука потянулась к рукояти меча. В голосе мелькнули предостерегающие нотки.
- Миледи?
Соня вглядывалась в темноту. Зловещее предупреждение Люциана всплыло в памяти. Может быть, не надо было так легко отметать его страхи?
Среди скованных рабов росло беспокойство, возможно, чуя изменения в атмосфере. Из-под капюшонов раздавались приглушенные плач и стоны. В выпученных глазах девушки в повозке застыл страх. Из бронированной кареты раздавались горячие молитвы.
"Не нравится мне это, - подумала Соня. Глаза еще не обнаружили какой - либо очевидной угрозы, но у нее было явное предчувствие надвигающейся погибели. Чем скорее они покинут эти проклятые леса, тем лучше она будет себя чувствовать. - Надо двигаться".
Но прежде, чем шествие продолжило движение, спокойную тишину ночи нарушил леденящей душу вой. Ее сердце захолонуло, глаза расширились.
"Адское пекло", - чертыхнулась она, испытывая неприятное ощущение, которое франки называли "дежа вю". Грозно зазвучал ее голос:
- В СТРОЙ!
Все пятеро Вестников Смерти образовали оборонительное кольцо вокруг повозки, с Соней на позиции в голове вагона.
Геката тревожно заржала, и Соня воспользовалась моментом, чтобы попытаться успокоить встревоженную дестриэ[15]. Видя свое невеликое воинство, она хотела получить сколь возможно большую отдачу от всех воинов.
"Прости меня, Люциан, - подумала она. - Надо было больше внимания уделить твоим предупреждениям".
Она надеялась, что увидит своего возлюбленного вновь.
Люциан беспокойно слонялся по двору. Его глаза искали в тумане за воротами какие-либо признаки возвращения Сони. Он с тревогой старался услышать цокот копыт или стук катящейся повозки. Вестники Смерти, смешавшись с придворными, толпились у ворот, ожидая прибытия смертной делегации, чтобы приветствовать ее. Виктор и Высший Совет отсутствовали; разумеется, они считали ниже своего достоинства встречать простых смертных. Любой посетитель замка должен был сам представиться Старейшине и его прославленному окружению. Его сопроводят в Большой зал в удобное для Виктора время, и ни мгновением раньше.
"И хорошо", - думал Люциан, благодарный Виктору за отсутствие. Он и так напряжен, не хватало еще беспокойства о проверках Старейшины, особенно после смутного намека Таниса. Он вспомнил тревожное чувство, которое терзало его прежде, когда они расставались с Соней. Возможно ли, что вездесущий писец узнал об их тайной связи? Самой мысли было достаточно, чтобы наполнить душу Люциана ужасом. Танис был ушами Виктора. Что он уже сейчас может рассказать отцу Сони?
Может, он только подозревает?
Слабый шум, донесшийся из -за стен замка, сразу вытеснил эти проблемы из его головы. Люциан, запрокинув голову, напряг слух, чтобы разобрать тревожный звук, который никто во дворе, казалось, пока не заметил. Он принюхался.
Это был вой?
И запах голодного зверя?
"Нет", - прошептал он. Его сердце сжалось. Он с уверенностью знал, что его опасения сбылись.
Соня была в опасности.
"Что происходит? - растерялась Соня. Ее шлем выскользнул из рук и со звоном отскочил от ближайшего валуна. Потрясенная внезапным поворотом событий, она едва заметила потерю. - Не понимаю!"
Падение жеребца испугало лошадей, запряженных в повозку. Они в страхе попятились, толкая назад всю процессию. Заднее колесо попало в глубокую колдобину на краю дороги, и экипаж накренился. Внутри повозки раздались удары от падения хрупких тел.
Девушка и ее семья в ужасе закричали. Возница без толку понукал обезумевших лошадей.
- Боже, спаси нас! - Воскликнула безымянная девушка. - Я не хочу умирать!
В отличие от закованных в броню дестриэ Вестников Смерти, упряжные лошади не были обучены не обращать внимания на суматоху боя. Закусив удила, обезумевшие животные отчаянно бились в безумном желании спастись от ужаса, который, казалось, напал из ниоткуда. Они рвались из хомутов до тех пор, пока упряжь с громким треском не порвалась надвое. Поводья выскочили из рук кучера, и напуганная пара с закрепленными шлеями ускакала, оставляя повозку позади. Лошади исчезли в тумане, но не ушли далеко. Через несколько мгновений какофония дикого рычания и мучительных стенаний пояснила всем, кто мог слышать, об их ужасном конце. Звучало, будто обреченные лошади были разорваны кровожадными клыками и когтями.
Именно так и было.
Предсмертные крики зарезанных лошадей не избежали острого слуха Люциана. Он сразу понял, что Соня и ее спутники всего в нескольких шагах от такой же участи. Он подбежал к ближайшему Вестнику Смерти и крикнул:
15
Дестриэ - тяжеловесная средневековая лошадь, используемая для военных целей. Рыцарь верхом на дестриэ, разогнавшись, мог пробить до десяти рядов пехоты. Вместе с тем, огромная масса не позволяла лошади совершать прыжки и приводила к быстрой утомляемости.