- Да, - сказал он. - Повиновались.
***
Пара скучающих Вестников Смерти охраняли вход в подземелья. На их кислых лицах было видно возмущение тем, что они застряли с такой неблагодарной службой в ту самую ночь, когда замок принимает выжившую знать. Они сидели за шатким деревянным столом, бросали кости и обменивались грязными шутками. Кольцо с большими металлическими ключами висело на крючке за ними, под горящим фонарем. К ближайшей стене, на расстоянии руки, были прислонены копья с серебряными наконечниками. Кувшин теплой крови и две высоких кожаных кружки покоились на столе между ними. Рычание и возбужденные голоса доносились из клеток за сторожкой - где-то в подземелье разразился спор. Раздосадованные, караульные покрикивали и стучали по стенам, чтобы утихомирить заключенных.
- Дикари, - проворчал один из воинов. - Можно подумать, будто они научатся манерам, после того что случилось с этим кузнецом.
- А ты чего ожидал? - Сказал другой охранник. - Они всего лишь животные.
Ночная скука была неожиданно развеяна двумя вампиршами, спутившимися по лестнице и присоединившимся к ним. Одна из женщин, красотка с пшеничными волосами по имени Люка, был фрейлиной Сони. Платье из красного бархата подчеркивало ее стройную фигуру. Ее спутница менее благородного происхождения была миниатюрной рыжей горничной по имени Мальвина. Обычный белый киртл говорил о ее низком статусе, но, тем не менее, не скрывал ее женских прелестей. Нежный аромат женских духов подсластил зловонную атмосферу.
Они смело подошли к охранникам, которые были слишком обрадованы хорошенькими посетительницами, чтобы задаться вопросом, почему им так повезло. Гремя доспехами, они нетерпеливо вскочили на ноги и поспешно предложили дамам кувшин крови. Отказавшись от предложения освежиться, Люка расположилась между двумя воинами и хрипло что -то зашептала им на уши, в то время как Мальвина бесстыдно с ними флиртовала, хлопая глазами и облизывая жемчужные клыки. Похотливые улыбки расплылись на лицах стражников. Жадные руки обхватили женские талии. Предложение Люки им явно понравилось.
- Пойдемте с нами, - манили они. - Вы не пожалеете.
Все мысли о долге забылись, и мужчины позволили своим новым спутницам увести их в темную уединенность соседнего коридора. Затихающий смех эхом отражался от мрачных серых стен. Дерзкая рука шлепнула Мальвину по заду. Однако прежде, чем гуляки исчезли в тени, Люка бросила взгляд в ту сторону, откуда пришла. Ее знойные фиолетовые глаза нашли...
Соню, которая скрывалась на лестничной клетке, пока доверчивые часовые не удалились на безопасное расстояние. Она затаила дыхание и досчитала до полусотни, прежде чем выйти из укрытия. Тревожно оглядевшись, она успокоилась, обнаружив, что путь свободен. Ничьих сокрытых глаз не было, чтобы разоблачить ее.
"Спасибо, Люка", - поблагодарила она искренне. Верная служанка сегодня тысячекратно доказала свою преданность, а участие Мальвины обеспечили щедрые дары. Соня не доверила женщинам истинной природы ее связи с Люцианом; она лишь сказала, что заботится о благополучии невинного ликана, дважды спасшего ей жизнь. К счастью, Люка приняла это объяснение без вопросов, хоть Соня и боялась, что в глазах той мелькнула вспышка подозрения. Если все пройдет плану, две женщины задержат охранников достаточно надолго, чтобы Соня осуществила то, зачем пришла.
То, что им придется ради нее вытерпеть грязные солдатские приставания, переполняло ее благодарностью.
"Я перед ними в большом долгу".
Соня знала, что она идет на страшный риск, особенно с отцом, ожидающим ее на сегодняшнем приеме; но ей просто необходимо было удостовериться, как Люциан пережил садистские бесчинства Косты. Она не могла вынести мысли о том, что ее храбрый любовник страдает в одиночестве во тьме. Она должна была увидеть, утешить его, хотя бы на несколько драгоценных минут.
Двигаясь быстро и незаметно, она проделала путь через тускло освещенные подземелья. Забитые ликаны отводили глаза, когда она проходила, хотя ей показалось, что она услышала несколько приглушенных рыков и проклятий. Ее статус дочери Виктора, и впридачу - Вестника Смерти, явно не способствовали приобретению друзей в этих жалких чертогах. И неудивительно - десятилетия прошли с тех пор, как она в последний раз спускалась в подземелья, в которых редко доводилось бывать замковой элите; она обратила внимание на убогость зрелища, звуков и запахов, открывшихся ей. Вонь мочи, испражнений и немытых тел оскорбляла ее обоняние. Грибок заражал влажные каменные стены. Она поперхнулась от смрада. Выпитая кровь подкатила к горлу. Условия, в которых содержали ликанов, были достаточны, чтобы потрясти любого, чьи глаза были открыты на несправедливость.
Здесь, внизу, была уродливая сторона жизни замка Корвинус, далекая от декадентской роскоши отцовского двора.
"Как же я не замечала этого раньше?"
Словно ведомая невидимой нитью, соединявшей их души, она быстро нашла Люциана, прислонившегося к стене зловонной клетки. Хоть и расстроенная его заключением в столь мрачной обстановке, она была рада увидеть, что ужасное испытание не убило его и не оставило калекой - по крайней мере, на первый взгляд. Бледное и осунувшееся, его благородное лицо сияло в суровом подземелье, как маяк. Любовь комком сдавила ее горло.
Его налитые кровью глаза при виде нее полезли из орбит. Он вскочил на ноги, слегка поморщившись, и схватился за склизкую решетку, разделяющую их. Другие ликаны отступили в темные углы клетки, видимо, не желая иметь ничего общего с этой нежелательной встречей. "Поучительная история" ее отца - очевидно, как он и планировал - запугала рабов. Ни один из них не хотел такого же безжалостного обращения с собой.
Такого, какое получил Люциан.
И кто бы стал их осуждать?
На лице Люциана появилось беспокойство.
- Ты не должна быть здесь.
- Должна. - У нее сжалось горло. Вина ножом резала сердце. - Люциан, прости.
Она попыталась осмотреть его, чтобы получить представление о ранах. Он выглядел невредимым, но в темноте трудно было что-либо различить.
- Твоя спина... Как ты?
Он повернулся, чтобы показать ей голую спину, обезображенную только несколькими слабыми красными полосами.
- Я в порядке.
"Слава Дому Корвина", - подумала она, благодаря предков за бессмертие, дарующее как ликанам, так и вампирам способность исцелять практически любые повреждения. Как никогда раньше, она оценила, сколь велико было это дарование. Возможно, потому что она никогда раньше не подходила так близко к потере того, кого любила.
- Но твой ключ... Это все моя вина. - Она опустила глаза, не в силах встретиться с ним взглядом. - Если бы я не пошла...
- Тогда ты не была бы собой. - В его любящем голосе не было ни намека на гнев или осуждение. - Посмотри на меня.
Ее сердце переполнило облегчение. Может ли он на самом деле не винить ее за все, что с ним случилось? Подняв взгляд от пола, она нашла в его ярких карих глазах только тепло и понимание.
- Знание того, что я увижу твое прекрасное лицо снова, когда все кончится, придало мне сил, чтобы выдержать наказание. Это не твоя вина, - настаивал он. Его лицо потемнело, и голос омрачился. - Но... Я не могу здесь оставаться.
Он посмотрел вокруг, на заплесневелые стены. Свисающие цепи и кандалы говорил о веках порабощения и пыток. Он потянул лунный ошейник.
- Я должен покинуть это место.
Соня с трудом сглотнула, чувствуя себя на перепутье больше, чем когда- либо. Теперь ей было ясно, почему Люциан так страстно желал сбежать из неволи.
Действительно, если отец принял решение, то Люциан никогда больше не ступит за пределы этого подземелья. Он будет погребен навсегда, подобно Уильяму.
И все же перспектива такого решительного предприятия по-прежнему наполняла ее страхом.
- Мой отец, - предупредила она его. - Он теперь будет присматривать за тобой больше, чем когда-либо.