— А ну попробуйте еще раз, и я заставлю вас, ублюдков, есть это дерьмо, когда выйду отсюда!
Заключенных держали связанными за лодыжки и запястья в течение двух дней. Центурион Макрон сидел в углу коровника, пытаясь ослабить путы, чтобы облегчить дискомфорт. Вокруг него толпились остальные двенадцать человек, которые попали в плен, когда храмовый комплекс был захвачен восставшими бриттами. Их доспехи, оружие и обувь были сняты, остались только набедренные повязки и туники, заляпанные грязью и разодранные повстанческой толпой, пока их вели к месту заточения. Заключенные были в крови и в синяках, а одному человеку ударила ножом в глаз разъяренная женщина, размахивающая маленьким кинжалом. Он сидел напротив Макрона и время от времени стонал от боли.
Им не давали ни воды, ни еды, поскольку их протащили через ворота и оставили под охраной. Помимо мучительного голода, Макрон отчаянно пытался утолить жажду, и он снова провел языком по пересохшим губам, думая о воде. Его мучения усугублялись ароматами костров, разносившимися по коровнику. Пленники слышали частые взрывы аплодисментов и смеха, когда мятежники праздновали свою победу, а едкий смрад от сгоревших руин наполнял воздух даже спустя два дня. Действительно, некоторые части города все еще горели, либо то там. То здесь занимались новые пожары, и столбы дыма были видны через вход в коровник.
— Что они собираются с нами сделать? — тихо прохрипел голос.
Макрон согнул руки и опустил их на колени, взглянув на трусоватого молодого человека, одного из гражданских лиц, которые остались сражаться вместе с ветеранами.
— Лучше не думать об этом, парень.
Макрону пришло в голову, что он не знает имени этого человека. Несмотря на то, что их держали взаперти в замкнутом пространстве в течение двух дней, большинство людей сидели в молчаливом отчаянии, и почти не разговаривали. В первые часы плена он подумывал попытаться поднять им настроение разговорами о побеге, но реальных шансов на это не было, а ложная надежда, когда она была разоблачена, наносила еще больший ущерб моральному духу. Даже если бы им удалось развязаться, им всё равно пришлось бы пробиваться через вражеский лагерь. Нет, на это не было никакой надежды, признал он.
— Что они с нами сделают? — снова спросил юноша. — Я должен знать.
— Правда? — Герминелл, один из ветеранов, повернулся к гражданскому. — Тогда слушай. Вероятно, они принесут нас в жертву одному из своих божков. Андрасте, скорее всего. Если это сделают друиды, они либо вырежут нам сердца, либо сожгут нас заживо, возможно, в одном из тех плетеных человечков, которых они время от времени используют. И мы вполне подходим под случай. Племена не могут каждый день приносить в жертву римлян. Они захотят сделать из этого незабываемое событие. Вот почему они нас еще не убили. Спасая нас для чего-то особенного. Какова бы ни была причина, живыми нам отсюда не выбраться. Счастлив теперь?
Молодой человек ничего не сказал, но опустил дрожащий подбородок и отвернулся лицом к известковой стене, чтобы скрыть слезы.
— Лучше примирись с богами, мальчик, — продолжил ветеран более мягким тоном. — Пока можешь.
Тишина возобновилась, и Макрон начал двигать ногами, чтобы предотвратить онемение ступней. Он смотрел в щель над воротами коровника, пытаясь сосредоточиться на более широком контексте. Падение Камулодунума продемонстрировало, что мятежники представляют собой силу, с которой нужно считаться. Многие другие бритты теперь собирались присоединиться к Боудикке, в то время как другие колебались, ожидая увидеть, существует ли реальная перспектива сокрушить захватчиков и изгнать римлян из Британии. Чтобы собрать войско, достаточно сильное для достижения этой цели, ей нужно было кормить своих последователей свежими победами и военными трофеями. Так почему же она еще не продвинулась к следующей наиболее очевидной цели — Лондиниуму? Не было никаких признаков того, что повстанцы готовятся продолжить наступление; только звуки веселья. Макрон не мог отделаться от мысли, что здесь имел место какой-то другой фактор. Возможно, Боудикка опасалась. Вполне возможно, что Девятый легион получил приказ подавить восстание и уже двинулся на Камулодунум. Возможно, они опоздали спасти колонию, но они обязательно отомстят. В этом можно было испытывать мрачное удовлетворение, подумал он, даже если его не будет рядом, чтобы стать свидетелем конечного результата восстания.