— Прощай, Макрон. Когда ты вернешься к своим товарищам, дай им знать, что они умрут завтра.
ГЛАВА VII
Когда над лагерем восставших рассвело, заключенные в коровнике с тревогой ждали, когда их поведут навстречу смерти. Макрона засыпали вопросами, когда его привели накануне вечером. Он описал то, что произошло, не упоминая о еде и вине, и завершил объявлением Боудикки об их предстоящей казни. Остальные пленники были ошеломлены известием о поражении Девятого легиона. Была слабая надежда, что их удастся спасти благодаря вмешательству легиона. Теперь осталась лишь звенящая пустота.
Ночь прошла преимущественно в тишине. Большинство римлян было поглощено своими мыслями. Один из ветеранов попытался поднять себе настроение, затянув старую маршевую песню, но к нему присоединились лишь двое, нерешительно, и когда последний куплет закончился, не было никакой попытки продолжить следующий мотив. В темноте Макрон слышал случайное бормотание, а затем и приглушенные рыдания, которые, казалось, исходили от Батилла. Он надеялся, что каждый сдержит свое слово, когда придет время умирать. Несмотря на разоблачение судьбы Девятого, важно было проявить мужество и неповиновение. По крайней мере, это они могли сделать перед смертью.
Когда взошло солнце, его тепло просочилось в коровник, делая зловоние внутри еще более невыносимым. Снаружи они могли слышать, как оживает лагерь, и в голосах повстанцев отчетливо угадывалась праздничная нотка; волнение, которое усиливало ужасное ожидание пленников, пока они ждали. Утренние часы прошли с мучительной медлительностью, тоже своего рода пытка, подумал Макрон. Было странно, что, столкнувшись со смертью, он обнаружил, что хочет, чтобы это положение закончилось, вместо того, чтобы желать оттянуть печальный конец на еще несколько последних драгоценных моментов.
— Когда эти ублюдки придут за нами? — прорычал Герминелл, мягко покачиваясь. — Когда?
— Они придут, — ответил Макрон. — Просто будь готов, когда они это сделают. Я пойду впереди и пойду первым. Это понятно? Он оглянулся на остальных, бросая вызов любому, кто возжелает бросить вызов ему в ответ. Было очень важно, чтобы он подал пример остальным.
— Почему ты? — спросил Батилл. — А не стоит ли нам бросить жребий или что-то в этом роде?
— Почему я? — ответил Макрон. — Потому что это я отдаю долбанные приказы. Здесь тебе не Афины, приятель. Никаких дебатов по этому поводу не будет. Просто сыграй свою роль вместе со всеми нами. В любом случае, так тебе будет легче понять, что тебе следует делать, когда придет твоя очередь.
— Легче? — Батилл сухо рассмеялся. — Конечно, центурион. Настоящее облегчение узнать это. Огромное долбанное облегчение. Ты действительно успокоил меня.
— Закрой свой рот! — Макрон оскалил зубы. — Я достаточно наслушался твоей болтовни, мальчик. Еще одно слово этой чепухи, и, клянусь, я приду и выбью тебе зубы, слышишь?
Батилл открыл рот.
— Просто кивни, — прорычал Макрон угрожающим тоном.
Юноша опустил голову.
— Так-то лучше.
— Мы не должны спокойно идти словно овцы на убой, — сказал Герминелл. — Мы должны показать этим ублюдкам, что мы еще можем сражаться. Когда они придут за нами, мы должны пойти за ними, попытаться взять кого-нибудь из них с собой.
— Как? — спросил Макрон, поднимая скованные руки.
Ветеран сжал кулаки. — Мы все еще можем использовать их! И у нас есть зубы!
— Мы не спартанцы, — отругал его Макрон. — Как ты думаешь, чего мы сможем достичь? Большинство из нас — старики. Вы видели охранников снаружи. Самые большие и подлые на вид придурки, которых они могли найти для этой работы. У нас не будет шансов против них. Они будут смеяться над любой нашей попыткой сразиться с ними. Все, что вы получите, — это еще несколько синяков за ваши усилия и уязвленную гордость в придачу. Нет. Наше лучшее оружие — это достоинство и мужество. В любом случае, это наше единственное оружие, и мы должны использовать то, что есть под рукой.
Серия криков снаружи завершила разговор, и мгновением позже дверь коровника распахнулась. Два воина вошли и подняли на ноги ближайшего пленника, а затем вышвырнули его наружу в руки других воинов, ожидающих, чтобы увести римлян. Пленников одного за другим вытаскивали на яркий полуденный солнечный свет. Макрон был одним из последних, кого вытащили из коровника, он посмотрел на чистое голубое небо и улыбнулся, увидев, как высоко над головой пролетают стрижи.
— Хороший день, ребята, — сказал он громко. — Это лучший день для смерти, — он попытался пробраться к главе группы, но его удержали. Когда вышел последний из пленников, он ухмыльнулся, глядя на воинов, схвативших его за руки. — Ну, давай продолжим, ладно? Не хочу заставлять царицу ждать. — Воин слева от него что-то прорычал и поднял свободную руку, сжав кулак.