Был уже полдень, когда руки Макрона развязали и его повели от колесницы через лагерь к холму, находившемуся примерно в километре от него. Проходя между четырьмя воинами, посланными сопровождать его, он напрягал мышцы и поворачивал шею, готовясь к поединку. У него было мало иллюзий относительно исхода. Основная причина успеха римской армии заключалась в том, как она обучала своих людей действовать в качестве единых подразделений. Римский офицер был не хуже большинства здесь присутствующих, но Макрону противостоял кельтский воин из касты, приверженной идеалам индивидуального боя и воспитанной для боя в этом стиле с раннего возраста. Если этого было недостаточно, ему предстояло встретиться с защитником своего народа. По крайней мере, у него будет шанс побороться, твердо сказал он себе. Шансы были против него, но он встретится со своим врагом так же, как он сталкивался с врагами на протяжении всей своей армейской карьеры, какими бы безнадежными ни казались перспективы: с мечом в руке и железной решимостью в сердце. Он умрет так, чтобы отдать должное мужеству его профессии и его народа.
Когда они приблизились к холму, он увидел, что его окружает плотное кольцо повозок и телег, населенное теми, кто забрался наверх, чтобы лучше видеть предстоящее состязание. Между ближайшими к Макрону телегами и его эскортом остался небольшой зазор, и они направились к нему. При их приближении раздался крик, и лица повернулись к ним. Взгляд Макрона скользнул по выражениям волнения, гнева, презрения и ненависти. Некоторые тыкали большими пальцами или указывали на него. Другие размахивали кулаками, а некоторые даже махали руками, что выглядело как дружеское приветствие, но на самом деле было насмешливым прощанием, как он понял.
Группа протиснулась через щель между фургонами и двинулась вверх по пологому склону — задача не из легких, поскольку плотная толпа ждала начала развлечения. Макрон не мог не задаться вопросом, что могло бы случиться, если бы возникла внезапная паника или вспыхнула бы потасовка. Людям было некуда бежать, и многие были бы раздавлены фургонами. Если бы у него было сто человек, чтобы атаковать эту толпу, это была бы настоящая резня. Он мрачно улыбнулся этой мысли. С тем же успехом он мог бы пожелать луну с неба.
Небольшая группа двинулась дальше, и чувства Макрона были сбиты с толку окружавшим его шумом, резким запахом пота в изнуряющей жаре под ярким солнцем и бурлящим давлением столпотворения людей со всех сторон. Некоторые пытались нанести ему удар через промежутки между его сопровождающими, и несколько скользящих ударов пришлись прямо в цель, и он не смог отмахнуться от них. Ему пришло в голову, что то, что его заставили пробиться на импровизированную арену, могло быть преднамеренной уловкой Боудикки и ее советников, чтобы вывести его из равновесия перед дуэлью. Если так, то это была бесполезная тактика, учитывая, что он хорошо привык сражаться за свою жизнь в ближнем бою, и он спокойно пробирался сквозь возбужденную толпу, пока небольшая группа не достигла кордона, образованного воинами Боудикки, и не вышла на открытую местность…
Макрон пожал плечами и опустил подол и рукава своей туники, машинально демонстрируя аккуратность как на плацу. Он поискал своего противника, но слева от него не было видно никого, кроме Боудикки и ее свиты. Некоторые из ее приближенных пристально разглядывали его, в то время как другие, из тех кто находился вплотную к царице, пили вино из кубков и смеялись, соперничая за ее внимание. Боудикка тонко улыбнулась, сделав отстраненное выражение лица. Друид наклонился к ее уху и что-то пробормотал, ее взгляд скользнул по открытой местности и остановился на Макроне и его сопровождающих. Последовал краткий разговор с друидом, в то время как знать, осушив свои кубки, сидела в неловком молчании, наблюдая, как она демонстрирует их ненужность.
Боудикка поднялась со своего места, поправила складки своей длинной сине-зеленой клетчатой мантии и пошла вверх по склону холма. Она ждала внимания толпы, собравшейся в кольце повозок, и раздался рев, когда ее последователи приветствовали ее. Она потворствовала им, прежде чем махнуть руками, призывая к тишине. Приветственные возгласы стихли, и остались только детские голоса, прежде чем их резко заставили замолчать окружающие их взрослые.
— Сегодня праздник Андрасты! — начала Боудикка. — Время, когда мы, кельты, собираемся, чтобы почтить победы наших племен, а также деяния и доблесть наших величайших воинов. Мы празднуем унижение наших врагов и с гордостью демонстрируем трофеи, завоеванные в боях.