— Верно, господин.
— Тогда какие меры ты предпринял для восстановления порядка, центурион?
Веспилл был застигнут врасплох. — Нам только удалось сохранить контроль над штабом, господин. В гарнизоне осталось едва ли пятьдесят человек.
— Пятьдесят? А где остальные? Когда я уходил, здесь была почти полная когорта. Более четырехсот человек. Что случилось с остальными?
— Прокуратор послал двести человек для усиления колонии ветеранов в Камулодунуме, господин. Это было последнее, что мы о них слышали. Полагаю, они погибли вместе с другими защитниками или попали в засаду по дороге. Что касается остальных пропавших, то у всех у них здесь были родственники, господин. Они покинули Лондиниум за последние несколько дней.
— Дезертиры. — Светоний нахмурился. — Мне нужен список их имен, чтобы можно было предъявить им обвинение, когда с мятежом будет покончено. Передай его трибуну Агриколе, как только составишь.
— Слушаюсь, господин.
Катон взглянул на наместника, пораженный его уверенностью в победе над Боудиккой и ее последователями. Возможно, она была реальной, а возможно, он таким образом подчеркивал важность дисциплины и порядка, чтобы привить чувство порядка и поднять боевой дух.
— Теперь иди и приведи ко мне Дециана.
— Да, господин. — Веспиллий отсалютовал и исчез через дверь в углу.
Светоний нетерпеливо вздохнул. — Достаточно того, что приходится иметь дело с кровожадной кучкой варваров, намеревающихся забрать наши головы в качестве трофеев, так еще и разбираться с этим безобразием. Нам нужно восстановить порядок на улицах. Остановить мародерство.
— Да, господин. — Катон кивнул. — Это правда. Но если мы не сможем удержать город, то в конечном итоге это мало что изменит. Нам нужно подумать об эвакуации.
Светоний резко обернулся к нему. — Я не хочу слушать подобные разговоры, префект. По крайней мере, пока. Паники и так хватает.
Катон почувствовал, как в нем закипает гнев, и от усталости он не смог сдержать своего протеста. — Я не паникую, пропретор.
Наместник уставился на него. — Нет. Конечно, нет. Ты человек с крепкими нервами, Катон. Я знаю это. И ты прав в том, что у нас должен быть план эвакуации города, если придется, но мы должны действовать осторожно. Сейчас в Лондиниуме много людей, которые рассчитывают, что мы их защитим. Они все еще верят, что я смогу это сделать. Если эта вера рухнет, начнется массовая паника, когда все, кто остался, попытаются выбраться наружу. Шаг за шагом, а? Мы восстановим контроль над улицами, оценим, что можно сделать с обороной, и будем ждать прибытия Второго легиона. Дополнительные пять тысяч легионеров могут сыграть решающую роль.
— Я надеюсь на это, господин.
Их прервал звук шагов и гневный голос Дециана. — Я прикажу выпороть тебя за это безобразие! Клянусь честью моей семьи…
В таблиний вошел прокуратор, обращаясь через плечо к незадачливому Веспиллу. Увидев Светония, он улыбнулся. — Наместник! Я очень рад, что ты здесь. Я должен сообщить, что этот человек, центурион Веспилл, совершил возмутительное деяние. Не иначе как мятеж. Я требую, чтобы его заковали в цепи и судили под твоей властью. Хвала Юпитеру, что ты вернулся, чтобы исправить эту ужасную ошибку.
— Замолчи. Я уже достаточно натерпелся сегодня от людей, выдвигающих требования. — Светоний повернулся к Веспиллу. — Ты можешь идти. Проследи, чтобы нас не беспокоили.
— Слушаюсь, господин, — с готовностью ответил центурион, он вышел из комнаты в коридор и закрыл дверь. Острый взгляд Дециана проследил за ним, а затем переключился на наместника.
— С этим негодяем нужно разобраться. Он продержал меня в моих покоях под вооруженной охраной десять дней.
— Тебе повезло, что он не запер тебя в камере. — Катон ткнул большим пальцем в сторону пола, указывая на мрачные темницы под зданием штаба. При взгляде на тощую фигуру прокуратора, щеки которого были покрыты щетиной, у него с отвращением сжались внутренности. Его поразила не внешность этого человека, а то, что в отсутствие наместника он пытался спасти свою шкуру и отказаться от должности, не заботясь о людях, которым он должен был служить и защищать. Более того, именно этот человек в прошлом жестоко обращался с иценами и вполне мог сыграть решающую роль в провоцировании восстания, тем самым предопределив судьбу Макрона и его товарищей в Камулодунуме.
— Прошу прощения? — Дециан принял возмущенный вид.
Прежде чем Катон успел ответить, в дело вмешался наместник.