Холодные синие глаза посмотрели на двух гостей, сканируя их встроенные под кожу опознавательные данные. Пустышка, молча, отошла в сторону, вновь замерев на месте, и двери распахнулись с небольшим шипением. Из просторной хозяйской комнаты тут же донесся смех и оживленная беседа. За дверью стояло еще две пустышки, пока господин сидел в просторном кресле за небольшим столом, но хорошо обставленным столом. Напротив него расположился гость, вкушая гостеприимство хозяина, держа на коленях одну из местных рабынь, положив свою ладонь ей на бедра. Недалеко от них стоял маликанец у передвижного стола с множеством разных яств, готовый в любой момент подорваться с места и принести все, что скажет господин.
Сабил заметил вошедших внутрь Варнека и Шеллу, его улыбка слегка потускнела, но это было вызвано скорее скорой необходимостью общения с рабом, чем ненавистью, что немного успокоило гладиатора. При виде молодой рабыни глаза господина желанно блеснули, что девушка не могла не заметить, и это напугало ее внутри.
— А вот и он, — торжественно заявил Сабил, показывая рукой на Варнека.
Гость обернулся на гладиатора, окинув того оценивающим взглядом с толикой надменной ухмылки. Варнек не мог не узнать в нем другого держателя гладиаторов, Кеба̀рия Хо̀жа, друга и соперника его господина.
— Да, он не плох, крепок, суров, как ты и говорил, — признался Кебарий. — Но до моего ему еще расти и расти, — ухмыльнулся тот. — Во имя огненной птицы, это будет самая легкая победа, что мне приходилось добывать.
Сабил громко рассмеялся, отмахиваясь рукой.
— Надо было сказать это до того, как я увидел дрожь в твоих глазах. Признайся, тебе уже захотелось все отменить, но ставки сделаны, публика оповещена!
— Это мы еще посмотрим, — оскалив зубы, ответил Хож. — А ты мне не говорил, что у тебя есть такая сладкая ягодка, — Кебарий жадно взглянул на прелести Шеллы, словно дикий зверь.
Воин заметил на столе несколько разноцветных кучек, узнав в них сильный наркотик под названием «туманная кровь». Эта порошкообразная смесь получалась из крови мастеров разных уровней, в которой была разная концетрация илуния в зависимости от силы круга, и нескольких психотропных веществ. Данный наркотик предназначался исключительно для владельцев кругов, вызывая у них сильную эйфорию и ни с чем не передаваемые ощущения, от введения внутрь себе чужеродного илуния, усиливающий действие психотропных веществ.
— Шелла, дорогая, подойди ко мне.
Рабыня робко повиновалась, подходя к Сабилу.
— Шелла мой особый цветочек, который я берегу для очень особого дня, — Сабил запустил свою руку ей под платье, заставив рабыню вздрогнуть, его глаза смотрели ей в лицо. Варнек видел, как плохо и противно Шелле, но ничего не мог с этим сделать, даже если хотел. — Скажем, она как очень дорогая бутылка особенного мъердского, которое, я берегу для исключительного события. И когда такой день настанет, мне доставит великое удовольствие откупорить эту желанную бутылку.
Сабил перевел глаза на своего гладиатора.
— И, надеюсь, Варнек вскоре подарит мне такой день.
Гладиатор понял суть своего приглашения, и ему осталось лишь смиренно пасть ниц на одно колено.
— Я буду безумно горд и счастлив, если смогу подарить вам особенный день, — твердым голосом сообщил Варнек. — Дайте мне любого врага, и его никчемная голова будет красоваться на моем мече.
— Следи за речью, падаль, — возмутился Кебарий, но Сабил пресек своего приятеля.
— Не забывай, это мой раб, а не твой и, конечно же, он будет восхвалять меня. Оскорблен был лишь воин, с которым Варнек будет вскоре биться, а не ты сам, поэтому твой гнев здесь ни к чему.
Хож замолчал, а Сабил приказал своему воину подняться.
— Варнек, ты показал себя славным, талантливым воином, одержав девятьсот девяносто девять побед. Далеко не все могут похвастаться этим, но по-прежнему многие. По правилам теперь тебя ожидает последний, тысячный бой. Против тебя выйдет противник, одержавший столько же побед, равный тебе по силе обладатель девятого круга. Победитель получит шанс возвыситься и стать ближе к чемпионам своего дома, тем избранным, перед которым откроется больше дорог и славы. Проигравший будет забыт и вычеркнут навсегда, как жалкая посредственность, которая не смогла прыгнуть выше головы. Тебе и твоему сопернику дается неделя на подготовку, утром восьмого дня ваши мечи сойдутся в бою.
Гладиатор продолжал молчать, потому, как перебивать господина было смертным грехом.