Мальдрус спешно связался с Белиндором и попросил его созвать командиров своей армии. Им нужен был план, потому что эта система являлась второй по количеству охранных сооружений и могла выдерживать долгие осады. Но Мальдрусу нужно было захватить ее, во что бы то ни стало.
Система Гладиус Малик одна из трех во всей вселенной, названная в честь маликанцев. На одиннадцати планетах царила страсть к кровавому спорту, основными участниками которой были маликанцы. Но что за зрелище, если воины не умеют сражаться? Поэтому вся система была усеяна школами и лагерями, где из маликанских мальчиков и девочек делали воинственное мясо на потеху публике. Их заставляли биться на гигантских аренах, обустроенных разными ловушками и укрепленных ничуть не хуже, чем Колизей Тысячелетия на планете-столице, а по площади могли превосходить его в сотни, а то и тысячи раз. Ради пущей зрелищности Маликанские гладиаторы бились сотню на сотню, тысячу на тысячу и порой десятками тысяч сливались в кровавой мясорубке, изображая древние войны. Они вступали в ожесточенные бои с ужасными тварями, доставленными из неведомых глубин вселенной, достаточно сильными, чтобы порвать мастера десятого круга. Их проверяли на прочность, выжигая плоть огнем, железом и сотнями других изощренных пыток, а публика, держа купюры в руках, заказывала им новые страдания.
Гладиус Малик таила в себе сотни миллионов рабов, живущих во славу битвы и кровавых зрелищ под присмотром двух миллиардной армии, готовой жестко пресечь любую попытку к бегству. Это был мир крови, пота и смерти, застроенный виллами господ, аренами и нескончаемыми лагерями, где страх выбивался кнутом.
В просторном оружейном помещении с сотнями металлических шкафов, пахло смазочными и ароматическими маслами, что вместе давало не совсем благоприятный запах, но Ва̀рнек давно привык к этому сочетанию и даже находил его приятным. Он мог бы доверить заточку, шлифовку и полировку машинам, или оружейному киборгу, но был одним из немногих, кто лично предпочитал ухаживать за своим оружием, думая, что так между ним и клинком образуется особая связь. Мускулистое тело воина было покрыто сотнями шрамов, каждая его мышца напрягалась при усердных, отточенными годами движениях, когда руки скользили по клинку. Черно-зеленая кожа, покрытая ароматическим маслом, вызывала у стоящей за углом маликанки непреодолимое желание и внутреннюю дрожь.
Она искала воина, чтобы сообщить важную новость, но замерла, томно вкушая каждое движение красавца, мысленно представляя, как эти руки крепко обхватывают ее талию. Ей бы очень хотелось быть клинком в его руках и ощущать на себе грубую, мужскую силу. Взяв в себя руки, она вошла в помещение, вдыхая мужские запахи, пропитавшие мастерскую.
— Кхм, кхм, — громко издала она, и Варнек посмотрел на нее, прекратив заточку.
— Шелла? — удивился он столь неожиданной гостье, но улыбнулся, быстро догадавшись, в чем дело. — Господин желает меня видеть? — его лицо тот час стало серьезным, и вся радость от спокойной заточки меча улетучилась.
— Да, он приказал мне найти тебя и сопроводить к нему в покои, — тонкие персиковые одежды Шеллы делали ее похожей на нежный цветок, и Варнеку хотелось скорее вдохнуть ее аромат вновь. Он боялся, что неизбежно его любимый цветок сорвет хозяин. Ведь чем нежней и прекрасней он, тем сильнее его хочется сорвать, а она была прекраснейшим из всех цветков, что гладиатор видел за почти две сотни своего пребывания в этом мире. Ее молодое тело не портил грубый ошейник, дабы не оставлять следов на тонкой, девственной коже.
Расстроившись, что работу не удалось выполнить до конца, Варнек спешно ополоснул свой клинок водой и убрал обратно в оружейный шкаф. Шелла с тяжелым вздохом еще раз окинула его масляное, мускулистое тело и ее взгляд упал в область набедренной повязки, единственной одежде, что была на гладиаторе помимо ошейника. Тут же она отвела глаза, боясь потерять контроль, хотя в глубине души желала этого. Варнек подошел к ней ближе, убедился, что рядом никого нет, а камера не видит их с такого угла, а затем наклонился и страстно поцеловал ее. У них было мало времени, но из жалких секунд они собирались выжать абсолютно все.
Господа могли бы вызывать своих рабов по связи, но зачастую считали недостойным утруждаться в звонке, предпочитая кого-нибудь отсылать. К тому же все их имущество находилось в пределах виллы. Закончив целоваться, Шелла облизнула губы, поправила платье, молча, развернулась и смущенно повела гладиатора за собой, слегка опустив подбородок, играя роль недоступной, смущенной девочки.