— Современность гибнет и гибнет на наших глазах от болезни гигантизма…
— То есть…. позвольте, куда вы?… я ничего не понимаю….
— Я тоже.
— И я.
— Какой гигантизм, вы — смеетесь, я вижу…. О! паскудная и паршивая мелочь!…
— И эту то мелочь….
— Вот именно.
— Вот это верно, браво!
— ….эту то мелочь я предложил бы….
— Ну да.
— Ну, конечно!
— Однако, господа: ведь Филь Магнус разрушает человеконенавистническую гипотезу о так называемых избранных народах — ирония его отвечает нашим врагам (нитрофагам): все народы более или менее избранны. Вот что говорит Филь Магнус, — а другие разряды избранников будут установлены немедля, ибо нет сомнений и не может быть в том, что мы суть — избранники…
— Принцип разделения и властвования нуждается в подновлении. Это дело десяти минут, и мы его сделаем.
Высокий мрачно глянул в тончайшую лазурь, кашлянув, сказал:
— Дайте папироску. И огня….
Но увидев, что собеседник завозился с зажигалкой, — Ну начинается этот…. спиритизм, — сказал с отвращением и преодолев жару, повернулся на бок, залез в карман и чиркнул спичкой. Огонь бледно призрачил на солнце, отливая синим, чуть желтым. Покинутая в траве спичка пустила струйку сине-серебристого дыма: маленькая спичка исчезла в мечах и языках трав. Коршун с высоты глядел на все это, — «чи-иль» — говорил он, как брат его, следивший Маугли в объятьях Бандар-Лога, обезьяньего народа, у которого не было закона и который боялся Каа, пятнистого питона….
— Мы вытащим на свет божий пару совершенно прогнивших гипотез…
— А у них и этого нет….
— И потом мы — избранники.
— Гипотезы эти будут повторены миллионами ртов: тогда они станут истиной. Держись!
— Мы оденем их в рогожные мантии и увенчаем битым стеклом. Раса беспечальников, а ну-ка, покажи из какого ты мяса? мы устроим тебе новые Четьи-Минеи, ты потеряешь счет своим трупам. Мы не оставим тебе и детской надежды: тебе, не удастся выжить только за счет нашего мяса, ты будешь ходить по базару, говоря на языке Вордсворта и Леопарди: — и на этом языке ты будешь предлагать собственную берцовую кость в обмен за полтора дня жизни, — и никто ее не возьмет у тебя, о срам солнечной системы! Ты пучишься — ты иной консистенции, чем мы….
— Но ненависть и обжорство — общее достояние!
— Долой неравенство в этом слишком человеческом пункте!
— Ничто мы объявим предполагаемым (а стало быть и существующим: таковы постулаты истинного релятивизма) и искомым раем, а азотников мы развесим кругом за ноги: качайся и любуйся….
— Горбатый нос великого Филя будет сиять на каждом перекрестке; вот этим то носом мы и зарубим, тех, кто ест нашу азотную кислоту.
— Вот это то и называется: зарубить на носу.
— И вот вам моя рука и обезумевшая голова: — это доказательства, — клянусь вам, дети и братья: если вы не будете нас слушаться — если вы не будете нас слушаться….
— Если они не будут нас слушаться — о!..
— ….лопнет ваша территория обученных прыгать фоксов с укороченными хвостами…
— Лава извергнется из трещин!
— Лиссабон содрогнется и восплачет Мартиника.
— Сокурашима осядет от зависти!
— ….и вы будете поглощены расплавленной магмой.
— Это доказано с невероятной силой и ясностью, точностью….
— Точностью — в пятом манифесте Филя Магнуса. Поняли?
— Эсхатологию старых времен мы потопим на помойке: не беспокойтесь, новая уже изготовлена.
— Я же не желаю, чорт вас всех побери — сходить с ума от страху всего на всего только из за того….
— Всего на всего!
— Только из за того, что у вас не мозги, а такое подлое месиво….
— В которое не влезает эта в первый раз выросшая перед миром альтернатива…. я недостоин ее сказать. Аня!
— Я скажу: Филь! — Филь Магнус…. или совсем больше ничего.
— Ну да, ну да. Ведь этот момент нельзя пропустить, это было бы преступлением перед собственным….
— Остроумием, не говоря уже о животе.
— Ну да: причем тут, спрашивается, живот: желал бы я посмотреть на того, кто намекнет на мой живот: он его больше не увидит.
— Такие альтернативы вылезают на свет божий раз на две тысячи лет.
— Дураки, обезьяны, карлики, мухи и крокодилы….
— Битые горшки, модели Ноева ковчега, трипанозомы….
— Чортовы гвозди, скотопромышленники.
— Ужели же вы упустите случай лизать чьи-нибудь подошвы на совершенно новом заметьте — основании?
— Теперь я взываю просто к вашему человеческому достоинству: вы же не дикие звери, которые не понимают, что можно не сопротивляться, когда тебя ведут резать, душить или убивать электричеством.