Но, к счастью для нас, мы никого не встретили до самой Одессы. Только однажды глубокой ночью блеснул на востоке далекий луч прожектора. Из осторожности мы повернули на запад, и вскоре луч исчез в темноте.
* * *
Ясным солнечным утром на невысоком берегу поднялась перед нами красавица Одесса. Выбросив красный флаг, «Св. Анна» спокойно входила в гавань. Уже нужно было готовиться к прибытию, выстроить команду, приготовить бумаги, и я стал разыскивать Андрея. Но его нигде не было. Посланные мною люди обошли все каюты, кубрики, все жилые помещения, заглянули в трюм, но Андрея как не бывало. Я уже собирался было отдать приказ о более тщательных поисках, как вдруг ко мне подошел Гринблат и с улыбающимся лицом и загадочным видом поманил меня пальцем. Я пошел вслед за ним вниз по трапу, вперед на бак, туда, где леера фальшборта сменяются высоким железным бортом. Гринблат остановился, заглянул вниз через борт и предложил мне сделать то же.
Здесь я увидел на висячей люльке, какую употребляют моряки для окраски бортов в портах и на ходу, Андрея. С довольным лицом, высунув от удовольствия язык, он размашисто работал кистью.
— Вы посмотрите, что он пишет, — сказал Гринблат, — не догадываетесь?
От больших белых букв «Св. Анны» уже ничего не осталось. На блестящем черном фоне Андрей выводил новые знаки. Уже были закончены буквы:
«РЕВОЛ
Об остальном не трудно было догадаться. В это время мол одесского порта серой каменной грядой проходил у самого борта бывшей «Св. Анны», теперь «Революции».