— Сходи, посмотри.
— Есть! — ответил бравый вояка и отправился к реке.
— Надо было топор взять, — резонно заметил брат Клопундий, когда за жуком захлопнулась дверь.
С минуту в избе царило напряжённое молчание, нарушаемое лишь стуком зубов Мохнурия, потом с улицы раздалось басовитое: «А-а-а!!!» — и топот шести лап. Жучино влетел в избу как ошпаренный, в его фасеточных глазах застыл страх.
— Говорил тебе, надо было взять топор, — презрительно бросил Клопундий.
— Вот возьми и сходи, — велел Паурон.
Клопундий замахал лапами:
— Но не думаете же вы, ваше высокоползие, что…
— Думаю. Пшёл, кому сказано.
— Но я лицо духовное…
— Вот и хорошо. Проповедь там прочитаешь. Топор не забудь.
Брат Клопундий спал с лица, но топор взял. Жучино, похоже, совсем потерял дар речи: он забился в щель рядом с Мохнурием, и они там стучали зубами в унисон.
— Да что вы там такое увидели? — недоуменно развёл лапами паук, но тут с громкими воплями вкатился Клопундий. Топора при нём не было, и дар речи он тоже потерял. Теперь в узкой щели тряслись трое.
— Правильно говорят мудрые насекомые: хочешь, чтоб было сделано хорошо — делай сам, — вздохнул Паурон, встряхнулся и выполз наружу с твёрдым намерением растерзать любого врага.
Но не прошло и минуты, как он с жалким видом (хотя и беззвучно — держал марку) вбежал в избу и спрятался под столом. И так они все четверо тряслись и стучали зубами, заставляя избу вибрировать, пока не вернулся Федя. К тому времени уже начались сумерки.
— Эй, рабовладельцы! — окликнул их лыжник. — Где пожрать? — Он поставил лыжный арсенал у входа и увидел, что все трясутся и стучат зубами. — Кто шухер навёл? Отвечайте!
— Т-там. У р-реки, — промямлил брат Клопундий.
— Пили пиво мужики, — сказал Федя. — Колитесь быстро, кто вас тут напугал до потери штанов?
— Штанов мы не носим, служивый, — отозвался Мохнурий.
— Оно и к лучшему, — хмыкнул Федя. — Что, Ползук опять бедокурит?
— Хуже, — прошуршал Жучино. — Вот этот, — он через плечо показал на Мохнурия, — снова вывел в реке какую-то погань. Но на этот раз не насекомое!
— Пиявку, что ли? — хохотнул Федя.
— Пиявку бы мы съели, — ответил из-под стола главниссимус. — Но там что-то, не известное науке.
— Прикольно… И как оно выглядит?
— Оно ужасно! — сипло прошептал брат Клопундий, тараща фасетки. — Напоминает гигантского хамелеона и черепаху одновременно. Оно коричнево-зелёное и пучеглазое, сидит на мостке и не шевелится, только ворочает глазами. Оно послано на эту планету за её грехи!
— За ваши грехи, — уточнил Федя. — Ладно, схожу посмотрю. Куда топор дели?
— Клопундий утопил, — с удовольствием наябедничал Мохнурий и злорадно глянул на клопа. Тот погрозил ему кулаком.
— Чтоб вас всех, — сказал Федя и пошёл на разведку. Насекомые сжались и задрожали пуще прежнего. Вдруг с улицы раздался громкий хохот, и клопендрийцы удивлённо переглянулись: как же так? Неужели человек не испугался чудовища? А Федя вернулся, распахнул дверь и пригласил их прогуляться: — Идёмте! Вы должны сами увидеть, чего боялись.
— Нет!
— Ни за что на свете!
— Ни за какую сгущёнку! — воспротивились Жучино, Клопундий и Мохнурий, но Паурон, как самый храбрый, вытолкал их из избы — главниссимус не хотел потерять лицо, то бишь морду, перед человеком — и странная процессия направилась к мостку. Мохнурия пришлось вести под руки (под лапы). Он закатывал глаза и тихо подвывал.
Чтобы был хороший обзор, Федя подсвечивал налобным фонариком. И что же они увидели на мостке? На почерневших брёвнах торчала из воды непонятная конструкция жутковатого вида: что-то бесформенное, горбатое, с двумя фасеточными глазами размером с футбольный мяч, которыми оно зыркало то влево, то вправо. Возле конструкции — или существа? — неприкаянно тыкался Ползук, которого бражник благоразумно накормил ещё утром.
— Это инопланетный мутант? — спросил Паурон, отчаянно подавляя дрожь. Ему хотелось выглядеть хладнокровным и компетентным.
— Да нет, земной. Жучино, приглядись-ка повнимательней: не узнаёшь?
Жучино выпучил фасетки. Остальные членистоногие тоже вперились в бесформенную груду бурого хитина, но не нашли в ней ничего общего ни с одним из известных науке насекомых. В этот миг штука на мостке резко дёрнулась, и из кокона выпросталась длинная лапа. Все насекомые отскочили назад. Кроме Мохнурия — тот упал в обморок. А штука ещё немножко покачалась туда-сюда, повертела головой, и кокон треснул по швам. Выпросталось ещё три лапы, и существо удлинилось на полметра. В холодном свете фонаря блеснули прозрачные крылья.
Всё это мучительно что-то напоминало дону Жучино, но он не мог понять, что именно. И, странное дело, чудовище уже не казалось ему страшным — более того, оно начинало ему даже нравиться! В изящном изгибе лап и томном блеске малахитовых глаз ему почудилось… Нет, нет, этого не может быть!
— Где-то я это уже видел, — сказал Клопундий.
— Я тоже, — сказал Паурон. — Но не могу сказать, что сильно обрадовался.
— Да и я не сказать что прыгаю от счастья, — скептически добавил клоп, состроив постную мину.
— Боюсь, что в восторге будет только один из нас, — сказал восставший из обморока Мохнурий, и все, включая Федю, посмотрели на дона Жучино.
Жук зачарованно глядел, как малахитовоглазое создание освобождается от кокона и распрямляет крылья. Вот мелькнуло серо-зелёное брюшко, сверкнула переливчатая слюда длинных крыльев… И прекрасное существо выползло на мосток, оставив позади страшный громоздкий кокон.
— Стрекозелла! — выдохнул дон Жучино и упал на колени.
— Ну всё, можно сердечки на стенах рисовать, — брякнул Мохнурий и захихикал.
========== 6. Будни ==========
Юная, только что народившаяся копия мадам Стрекозеллы зябко ёжилась в объятиях дона Жучино. Как и оригинал, она была выше кавалера на целую голову.
— Прошу принять к сведению, дон Жучино, что данный экземпляр Orthetrum cancellatum не является мадам Стрекозеллой, — занудно проговорил брат Клопундий.
— Эта даже лучше! — сказал Федя. — Молоденькая.
— Но, простите, она же глупа как пробка, — напирал Клопундий.
— Вот и хорошо! — влез Мохнурий. — Умная от него тут же сбежит.
— По крайней мере, эта не будет молоть языком, — проворчал Паурон и пополз к дому.
— Когда свадьба? — поинтересовался Мохнурий. — Или обойдётесь без бюрократии?
— Без обряда нельзя! — важно сказал брат Клопундий. — Я, как духовное лицо, могу посодействовать.
— Человек, привезёшь завтра свадебный торт? — не унимался бражник.
— Тебе сладкое вредно, ты и так жирный, — ответил Федя и смерил недоверчивым взглядом новоиспечённую парочку. — Сколько живу — впервые вижу межвидовую свадьбу. Жучино, хошь, шафером буду?
— Чтоб вас всех актарой, — отмахнулся дон Жучино, схватил новую Стрекозеллу в охапку и понёс в избу. Бегом.
— Не одобряю я этого, не одобряю, — покачал головой брат Клопундий, ковыляя по снегу. За последние два дня насыпалось порядочно.
— Ты подожди, самая заваруха начнётся, когда она ему откажет! Второе крушение надежд наш вояка не перенесёт, — предсказывал Мохнурий. — Служивый, ты ему много не наливай тогда, а то сопьётся, как пить дать. Простите, скаламбурил.