Федя притушил фары, вылез и громко спросил:
— Что за шум, а драки нет?
— Спасите нас! — кинулась ему на шею Есения. — На нас напало ужасное существо! Огромное насекомое! Мы уже видели таких осенью, когда ездили за грибами… — и она всем весом повисла на Феде. Ксения сделала то же самое.
— Это за какими же грибами вы ездили, что видели гигантских насекомых? — поинтересовался Мохнурий, выходя из тачки и элегантным движением закрывая дверцу. — У нас на Клопендре нет гигантских насекомых — все нормального размера, примерно как я. Ну или вон как они, хотя Клопундий не показатель.
При виде Мохнурия, а следом — вылезающих из машины Клопундия, Жучино и Стрекозауры (причём Жучино изо всех сил пытался галантно подать лапу своей спутнице, как та ни отбивалась) девушки спрятались за Федю, как за каменную стену, и их визг перешёл в ультразвук.
— Да что вы орёте, — обиделся Мохнурий. — Это у нас маскарадные костюмы такие. Я, например, на самом деле девяностопятилетний дед, хожу со вставной челюстью, и меня девушки не любят.
— Точно костюмы? — недоверчиво спросила Есения. Федю они с подружкой пока не отпускали.
— Точно-точно, — подтвердил Федя, успокаивающе поглаживая обеих по спинам. — Косплей. Помните, осенью шумиха была, когда пять придурков напоролись в лесу на страшных насекомых?
— Чего это страшных? — возмутился дон Жучино.
— Чего это придурков? — набычился, Арсений, и они с Сёмой подошли поближе.
— Так я же в хорошем смысле! — заверил их Федя, обнимая девчонок.
— Лично я всегда считал себя красавцем, — сказал Жучино и подкрутил ус. — Или ты о Клопундии?
— Но, но! — подбоченилось духовное лицо.
Стрекозаура скромно промолчала, являя собой образец добродетели.
— Так, подождите. А этот, — сказал Сёма и показал на плавунца, терпеливо ждущего команды, — тоже косплей?
— А то ж! — захохотал Федя. — Это мы Барбоса нашего нарядили. Ползук, сидеть! — Жук приподнял на лапах переднюю часть себя, приняв сидячую позу. — Умница. Лежать! — Жук послушно лёг. — Ай, молодец. А теперь — летать!
Ползук растопырил надкрылья и поднялся в воздух с громким низким гулом. Четверо студентов, разинув рты, следили, как он на бреющем полёте кружит над полянкой. Девушки постепенно отлепились от Феди, и четвёрка Сень снова сгрудилась в кучу — до ребят начало доходить, что они разорили чужие владения. А судя по эксклюзивным карнавальным костюмам, дорогой тачке и неведомой летательной технике, люди это были с претензиями. Сени понимали, что таким лучше не переходить дорогу, и тихонько попятились к избе, где оставили лыжи.
— А кстати, — Федя хлопнул себя по лбу, — сегодня же Новый Год! — Не запустить ли нам по этому случаю ракету в космос?
— Отличная идея! Наша изба как раз по форме как звездолёт, — заворковал Мохнурий и бросил в воздух горсть конфетти. — Осталось залить горючее, и можно стартовать!
— Ну, а мы пока домой пойдём, до свиданья, ребята, — сказал Сёма, глупо гыгыкнул и помахал рукой.
— Да ну, куда же вы! — благодушно завопил брат Клопундий и, раскрыв объятия, пошёл на них. — Даже не выпьете с нами?
Четвёрка отшатнулась.
— Нет, спасибо, мы непьющие, — пролепетала Ксения, — чмоки-чмоки! — и повернулась к избе, но ретироваться им не дали.
— А ведь мы с вами где-то встречались! — вскричал дон Жучино и на шестереньках забежал с тыла, временно оставив свою спутницу. — Только тогда с вами ещё один был, помнится. И вы были на ржавой тачке. Она ещё на пенёк наскочила. Я так тогда и не понял, как вы её вытащили, — и он растопырил надкрылья, собираясь взлететь.
Студенты побледнели. На их лицах читались воспоминания об осенней поездке за грибами.
— Не пугай детишек, — укорил товарища Мохнурий. — Они сейчас присоединятся к нашей компании, и мы будем вместе отмечать праздник! У нас же самое веселье начинается. Сейчас будет запуск межпланетного корабля.
— Это они, — просипел Сёма. — И изба та же самая.
— Ой, — пискнула Ксения.
— Красиво вы тогда драпанули, — хохотнул Клопундий. — У меня от смеха чуть хитин не потрескался.
— Так вы настоящие? — упавшим голосом проговорил Арсений.
— Нет, мы фантастика, — ответил Клопундий. — Космическая. Сейчас на свою планету полетим.
— Значит, это не косплей? — ахнула Есения. — Вы правда насекомые?
— А что в этом такого? — удивился Клопундий. — Мы же не возбухаем по поводу того, что вы — люди. И мы очень даже мирные насекомые. Могли бы вас сразу в рабство отправить, однако ждём, когда вы сами добровольно запишетесь.
— Думаю, пора познакомиться. Я Мохнурий, это дон Жучино со своей Стрекозаурой, это Ползук, а вон тот болтун — брат Клопундий
— Почему ты меня представил после Ползука?
— В порядке убывания по уровню интеллекта.
— Да я тебе сейчас усы поотрываю!
— Коллеги, не ссорьтесь, — призвал к порядку дон Жучино. — А теперь ваша очередь представляться, ребята. А то я с октября всю голову сломал: как вас зовут?
— Сеня.
— Сеня.
— Сеня.
— Сеня.
— Слышали? — воскликнул Мохнурий. — Подтвердилась моя теория, что у всех людишек до определённого возраста одинаковые имена.
— Прямо как у наших личинок, — прослезился Клопундий.
— Ты духовное лицо, тебе нельзя размножаться. Какие у тебя личинки? — поддел клопа Мохнурий.
— Я сейчас упаду в обморок, — простонала Ксения. — Хорошо хоть среди вас пауков нет.
— Ёксель-моксель, мы ж забыли главниссимуса нашего Паурона! — крикнул Федя и пошёл открывать багажник. Четверо студентов внимательно за ним следили, предчувствуя недоброе, а трое наделённых разумом насекомых следили за студентами, предвкушая потеху.
Раздалось «пиу», и крышка багажника бесшумно поднялась. Паурон выпростал затёкшие лапы, посучил ими в воздухе, потом вылез весь. В дороге его укачало, и он телепался туда-сюда, как пожарная будка на ветру.
При виде огромного паука девчонки заверещали и снова повисли на Феде, а парни заругались на чём свет стоит и встали спина к спине, чтобы обороняться. Но главниссимус и не думал нападать. Ему осточертела эта непонятная планета, и мыслями он был уже на Клопендре. Он потянулся, разминая суставы, зевнул (Федя чуть оглох от визга Сени и Сени) и заковылял к избе, бросив на ходу:
— Собираемся.
— Вот так окончилась эпопея с контактом двух цивилизаций, — подытожил Федя, но вдруг избу потряс вопль Паурона.
— Боюсь, что не окончилась, — встревожился Мохнурий. — Признавайтесь, ребятки, что вы в избе делали?
— Н-ничего, — замотал головой Арсений.
— Почти, — добавил Сёма и отчаянно завертел головой в поисках пути к отступлению.
========== 9. Нибумбум ==========
Не всем выпадает счастливый билет родиться человеком или, на худой конец, разумным насекомым с планеты Клопендра. Кто-то вынужден коротать век в теле обычного насекомого, на зиму впадая в спячку, а летом ежедневно уворачиваясь от мухобоек и прячась от более крупных собратьев по классу, которые не прочь тобой перекусить. Но кому-то повезло ещё меньше.
Представляете, каково влачить существование не зверем, не человеком, не насекомым, а неодушевлённым предметом? Не иметь возможности удрать, если по тебе стучат молотком, не иметь речи, чтобы нахамить в ответ, если тебе нахамили, и молча завидовать, если все вокруг пьют и едят. Тяжело быть вещью, но бессмысленной вещью — тяжело вдвойне. А самая бессмысленная вещь из всех возможных — садовый глиняный гном.