После этих слов я услышала, как будто издалека, голос:
«Если перейдешь через Иордан, то найдешь себе полное успокоение».
Выслушав эти слова с верою, что они обращены ко мне, я со слезами воскликнула, взирая на икону Богородицы:
«Владычица, Владычица Богородица, не оставь меня!».
С этими словами я вышла из церковного притвора и быстро пошла вперед. На дороге кто-то дал мне три монеты со словами:
«Возьми это, мать».
Я приняла монеты, купила три хлеба и спросила продавца, где путь к Иордану. Узнав, какие ворота ведут в ту сторону, я быстро пошла, проливая слезы. Так я провела весь день в пути, спрашивая дорогу у встречных, и к третьему часу того дня, когда сподобилась узреть святой Крест Христов, уже на закате солнца, я дошла до церкви святого Иоанна Крестителя у реки Иордан. Помолившись в церкви, я сошла к Иордану и омыла себе водой этой святой реки руки и лицо. Возвратившись в церковь, я причастилась Пречистых и Животворящих Тайн Христовых. Потом я съела половину одного хлеба, выпила воды из Иордана и уснула на земле. Рано утром, нашедши небольшую лодку, я переправилась на другой берег и снова обратилась к своей Руководительнице, Богородице, с молитвой, вопрошая, как ей будет благоугодно наставить меня. Так я удалилась в пустыню, где и скитаюсь до сего дня, ожидая спасения, какое подаст мне Бог от душевных и телесных страданий.
Зосима спросил:
– Сколько же лет, госпожа, прошло, как ты водворилась в этой пустыне?
– Я думаю, – отвечала она, – протекло сорок семь лет, как я оставила святой град [Иерусалим].
– Что же, – спросил Зосима, – ты находишь себе в пищу?
– Перешедши Иордан, – сказала святая, – я имела два с половиной хлеба; они понемногу высохли, как бы окаменели, и их я вкушала понемногу несколько лет.
– Как ты могла благополучно прожить столько времени, и никакой соблазн не смутил тебя?
– Я боюсь отвечать на твой вопрос, отец Зосима: когда я буду вспоминать о тех бедах, какие я претерпела от мучивших меня мыслей, я боюсь, что они снова овладеют мною.
– Ничего, госпожа, – сказал Зосима, – не опускай в своем рассказе, я потому и спросил тебя, чтобы знать все подробности твоей жизни.
Тогда она сказала:
– Поверь мне, отец Зосима, что семнадцать лет прожила я в этой пустыне, борясь со своими безумными страстями, как с лютыми зверями. Когда я принималась за пищу, я мечтала о мясе и вине, какие ела в Египте; мне хотелось выпить любимого мною вина. Будучи в миру, много пила я вина, а здесь не имела и воды; я изнывала от жажды и страшно мучилась. Иногда у меня являлось очень смущавшее меня желание петь блудные песни, к которым я привыкла. Тогда я проливала слезы, била себя в грудь и вспоминала обеты, данные мною при удалении в пустыню. Я мысленно становилась перед иконою Поручительницы моей, Пречистой Богородицы, и с плачем умоляла отогнать от меня мысли, смущавшие мою душу. Долго я так плакала, крепко ударяя себя в грудь, и наконец как бы свет разливался вокруг меня, и я успокаивалась от волнений. Как признаться мне, отец, в блудных вожделениях, овладевавших мною? Прости, отец. Огонь страсти загорался во мне и опалял меня, понуждая к похоти. Когда на меня находил такой соблазн, я повергалась на землю и обливалась слезами, представляя себе, что передо мною стоит Сама моя Поручительница, осуждает мое преступление и грозит за него тяжелыми мучениями. Поверженная на землю, я не вставала день и ночь, пока тот свет не озарял меня и не отгонял смущавшие меня мысли. Тогда я возводила очи к Поручительнице своей, горячо прося помощи моим страданиям в пустыне, – и действительно, Она давала мне помощь и руководство в покаянии. Так провела я семнадцать лет в постоянных мучениях. А после, и до сего времени, Богородица во всем – моя Помощница и Руководительница.
Тогда Зосима спросил:
– Не было ли тебе нужды в пище и в одежде?
Святая отвечала:
– Окончив хлебы через семнадцать лет, я питалась растениями; одежда, какая была на мне при переходе через Иордан, истлела от ветхости, и я много страдала, изнемогая летом от зноя, трясясь зимой от холода; так что много раз я, как бездыханная, падала на землю и так долго лежала, претерпевая многочисленные телесные и душевные невзгоды. Но с того времени и до сего дня сила Божия во всем преобразила мою грешную душу и мое смиренное тело, и я только вспоминаю о прежних лишениях, находя для себя неистощимую пищу в надежде на спасение: питаюсь и покрываюсь я всесильным словом Божиим, ибо не о хлебе едином жив будет человек [20] . Совлекшие с себя греховные одеяния [зачастую] не имеют убежища, укрываясь среди каменных расселин [21] .