«Ни фига ты не экстремалка. Просто дура – и все», – думала я, выезжая из ворот поселения. Моя смирная лошадка привычно трусила в середине кавалькады. Так пожелал дядя. Точнее, таково было его условие. Одно из многих условий, на которых он согласился взять меня с собой. И все они, все до единого, были продиктованы соображениями безопасности. Относительной, конечно. Здесь безопасность вообще понятие ве-есьма относительное. Тем не менее пришлось наобещать с три короба, в том числе и то, что на лагерь таинственных поселенцев я буду глядеть издали, не пытаясь приблизиться. Лола, наверное, слово сдержала бы, а вот Леся… Да и о первом своем порыве я тоже благоразумно умолчала. Похоже, сочетание двух личностей во мне породило какую-то новую. Конкретно безбашенную. Ни у Лолы, ни у Леси даже мысли не возникло бы в одиночку ехать невесть куда. Потом состоялся очень непростой для меня разговор. Потом мы собирались в путь – правда, не слишком долго, потому что большую часть пути надо было проделать при свете дня. А потом… Потом я увидела во дворике, в том самом, где обычно занималась со своими учениками, полдюжины солдат и трех вооруженных слуг. Среди последних, к моему – то есть к Лолиному – неудовольствию – Диего, крещеный молодой индеец-олони… ну да, тайно (это он так думает – тайно!) влюбленный в сеньориту. Кстати, Леся тоже не в восторге – в жизни неопределенность полнейшая, разброд и раздрай, а тут еще – на тебе! – мылодрама в прямом эфире!
Когда садилась на коня, Диего бросился помогать, ну а я упрямо смотрела в сторону. В результате чуть не сверзилась и уж совсем еле-еле удержалась от крепкого словца. Поздравляю вас, дорогая Цинни, приключения начинаются! Головокружительные… будем надеяться, не головоломные.
К счастью, я ошиблась. До лагеря таинственных поселенцев мы доехали без приключений. То есть вообще. Опять же, к счастью, Лола чувствовала себя в седле достаточно уверенно, а потому можно было глазеть по сторонам. И размышлять. Громко сказано! Мысль была всего одна. И я ее думала, ага. Все та же – о совпадениях. Короче говоря, я не удивлюсь, если поселенцы говорят по-русски (причем русский – отнюдь не образца тысяча семьсот лохматого года!), а буквосочетание «СКВО» расшифровывают не как «индейская жинка», а как «Северокавказский военный округ»…
Впрочем, обо всем по порядку. Едва завидев костры, дядя велел мне остановиться и не сходить с этого места. И оставил при мне двоих солдат и – о ужас! – Диего. Причем Диего получил в сторонке какие-то персональные указания. Я так понимаю, улизнуть мне не удастся. Равно как и увидеть-услышать что-то определенное на расстоянии три сотни шагов.
И почему-то захотелось плакать – то ли с досады, то ли от усталости, то ли… А что, мало поводов, скажете? Это у меня-то?..
…Нет, все-таки я дура. Но и экстремалка, одно другому, оказывается, не противоречит. Шлепаю – со всей дури – свою коняшку ногами по бокам, она послушно переходит в галоп… Одним словом, к финишу мы с дядей пришли одновременно, Диего еле догнал меня. Не ожидал, бедняга, от сеньориты такой шустрости. Вот и дядя волком смотрит, но – не время и не место для семейной сцены.
Облом! В лагерь я так и не попадаю. Дядя, прежде чем уйти, делает страшные глаза. И коротко взглядывает на Диего. Теперь Диего не сводит с меня глаз, и взгляд такой преданный-преданный… Убила бы на фиг!
Шагах в пяти – еще двое. Поселенцы. В камуфле (что и требовалось доказать?). Выражения лиц официальные такие, пресные. Говорят между собой, не понижая голоса. Кого стесняться, индеец и сеньорита по-русски ни бум-бум.
Слушаю – и удивляюсь. Нет, не так! – медленно выпадаю в труднорастворимый осадок. Я, конечно, читала, что в мужском обществе, как правило, говорят о женщинах, да и друзья по приколу признавались. Но чтобы ТАК!..
– Ы-ыы! Сиськи!
– Ага. Я бы ей отдался. Раз несколько.
– Ничо, задружимся с испанцами, я к ней подкачу, с непристойным предложением.
– На фига? Мешок на голову, через седло – и в гарем. Видишь, уже заинтересовалась, назначишь ее любимой женой?
Улыбаюсь в ответ улыбкой анекдотической блондинки (хотя сейчас я – радикальная брюнетка, ну да не будем буквоедами) и вежливо так спрашиваю:
– Граждане, не подскажете, где тут ближайший райотдел милиции?
И наслаждаюсь эффектом.
Все-таки правду люди говорят: бабы – стервы. Без вариантов.
Заканчивался третий день нашего пребывания в прошлом. Естественно, точно знать, наше это прошлое или еще какие заморочки, мы не могли. Да и на всей Земле того, нашего прошло-будущего, никто толком не мог сказать – «есть ли жизнь на Марсе?». Во как, почти цитата! Любил я этот фильм раньше, и только вот сейчас подумал, что теперь и не увижу больше никогда. Кстати, надо не забыть сделать пометочку в свой «поминальник», который я завел по старой привычке. Пишем – «Поручить составление списка имеющихся у л/с на ноутах и других носителях фильмов». В нужный момент они, пусть даже самые дубовые голливудские боевички категории «В», могут оказаться очень в тему. С книгами и базами данных народ уже сам заморочился, а вот кино – это в наших условиях такой инструмент, что забывать его ни в коем случае нельзя.
Но я слегка отвлекся от более интересных событий, которыми нас нагрузила окружающая среда. Мля… – Это я скоро философом стану, по каждому поводу аллегории и ассоциации выскакивают, надо следить за собой, иначе с бумагой возникнет напряженка все мои «мудрые» мысли записывать. Тем более что и без этого поводов для размышлений хватает.
Визит испанца из миссии, представившегося как дон Хосе-фиг-запомнишь-как-там-дальше, кроме самого факта первого нормального контакта (то есть без немедленного смертоубийства) с местными жителями, насторожил еще и своей оперативностью. В ходе переговоров, а по-другому нашу беседу и не назовешь, мы по обмолвкам узнали, что до миссии около двадцати километров. Даже если факт нашего появления засекли в первый же день, то ведь надо было сообразить, что к чему, принять решение о визите, продумать вопрос с собственной охраной. То есть приходить во главе роты пикинеров-мушкетеров, или вот как он сделал на самом деле – пара то ли доверенных слуг, то ли порученцев, десяток индейцев более-менее цивильного вида с допотопными ружьями, да еще и молодую девушку с собой приволок! Тут одно из двух – или человек слишком глуп и высокомерен, чего даже на первый взгляд о нашем госте сказать нельзя, или, наоборот, – слишком умный и хитрый. И есть вполне большая вероятность, что сейчас нашу стоянку окружают превосходящие силы вероятного противника. Ладно, знать наши возможности и способности дон не может. И не подозревает, что уже с момента обнаружения кавалькады, появившейся из-за холма на юго-западе, четверо наших ребят осуществляют поиск возможной засады, причем не только в той стороне, откуда прибыл дон Хосе. Пока никаких тревожных сигналов они не подавали. Очень нам сейчас пригодились те рации, которые нашлись в рюкзаках у Вилкаса.
Обе высокие договаривающиеся стороны были очень осторожны, и не только в ответах. Любой неосторожно заданный вопрос мог создать и нам, и испанцам проблемы в будущем. Дон Хосе, какой бы глухоманью ни оказались эти места, явно прошел хорошую школу ведения бесед «на грани фола». Что-то очень знакомое проскальзывало в его манере говорить и слушать. Кто работал в соответствующей системе, тот может узнать о собеседнике достаточно много, если знать, на что обращать внимание.
«Иезуит! Точно! Вдобавок не самого низкого ранга. Тут и думать нечего, пусть время их явного влияния на мировую политику и прошло, но сама организация никуда не делась. Ушла в подполье, но от своих планов и методов они никогда не отказывались. Место для себя он выбрал вполне удачное, кому нужно это глухое захолустье, но в чем всегда были сильны представители этого ордена, так это в создании хорошо законспирированных разведывательных сетей. Всегда имеющих своих людей в самых неожиданных на первый взгляд местах. Так что будем помнить, с кем имеем дело!»