Таким образом требовалось, чтобы верховный владыка сохранял символическое и солнечное качество непобедимости —sol invictus, ήλιος ανίκητος —или же состояние центральности, которому, собственно, и соответствует дальневосточная идея «неизменности в середине». В ином случае сила, а вместе с ней и функция могла перейти к тому, кто мог доказать, что более достоин ее. Уже здесь можно указать на один из случаев, при котором понятие «победы» становится точкой пересечения различных значений. В связи с этим наибольший интерес представляет древняя легенда о царе Немийской рощи (взятая в ее наиболее сокровенном смысле), сан которого, одновременно царский и жреческий, переходил к тому, кто сумел победить и убить его —известна попытка Фрэзера связать с этой легендой разнообразные традиции подобного типа, распространенные по всему миру.
Здесь испытание как физическое сражение является лишь материалистическим отражением того, чему свойственен высший смысл, и что следует отнести к общей идее «божественного суда», о которой речь пойдет в дальнейшем. Что касается наиболее глубокого смысла, сокрытого в этой легенде о царе-жреце из Неми, то необходимо помнить, что согласно традиции померяться силами с Rex Nemorensis имел право лишь «беглый раб» (в эзотерическом смысле —существо, освободившееся от уз низшей природы), который предварительно должен был овладеть веткой священного дуба. Этот дуб олицетворяет «Мировое Древо», которое в других преданиях является наиболее употребительным символом для обозначения изначальной силы жизни, а также силы победы. [50] Таким образом, это означает, что только существо, которое смогло стать причастным этой силе, могло надеяться отобрать сан у Немийского царя. Относительно сана, обретаемого таким способом, необходимо отметить, что дуб, а также роща, царем (rex) которой был царственный жрец из Неми, связаны с Дианой, а Диана, в свою очередь, была «супругой» царя лесов. Великие азиатские божества жизни в древних традициях восточного Средиземноморья часто выступали в облике священных деревьев; начиная от эллинистического мифа о Гесперидах вплоть до скандинавской богини Идунн и галльского божества из Маг Мелл, обители божеств сияющей красоты и месторасположения «Древа Победы», и так далее. В этих легендах постоянно подчеркивается символическая традиционна ясвязь между женщинами (или богинями, силами жизни, бессмертия и мудрости) и деревьями.
Итак, в образе Немийского царя при помощи символов раскрывается идея царственности, вытекающая из брака или овладения мистической силой «жизни» (и одновременно трансцендентного знания и бессмертия), олицетворяемой как богиней, так и деревом. [51] Впрочем, немийская легенда передает общий смысл, который можно найти во множестве других традиционных мифов и легенд, повествующих о победителе или герое, который как таковой овладевает женщиной или богиней, [52] каковая предстает в других традициях или в косвенном значении хранительницы плодов бессмертия (женские фигуры, связанные с символическим деревом в мифах о Геракле, Ясоне, Гильгамеше итак далее) или же в прямом значении воплощения оккультной силы мира и жизни или же нечеловеческого знания, либо, наконец, как воплощение того же принципа владычества (рыцарь или неизвестный легендарный герой, который становится царем, когда овладевает таинственной принцессой) [53] .
Некоторые из древних преданий, касающиеся женского истока царской власти, [54] поддаются истолкованию в этом ключе. В этом случае их смысл оказывается прямо противоположным тому матриархальному смыслу, о котором будет сказано в свое время. В связи с Древом интересно отметить, что и в некоторых средневековых легендах оно связано с имперской идеей: последний Император, прежде чем умереть, вешает на «сухое дерево», растущее обычно в символическом царстве «пресвитера Иоанна», [55] свои скипетр, корону и щит, и точно так же умирающий Роланд вешает на дерево свой всесокрушающий меч. В другом случае мы также встречаемся с символическим содержанием: Фрэзер раскрывает связь, существующую между ветвью, которую со священного дуба в роще Неми должен был сорвать бежавший раб, чтобы добиться победы над Лесным царем и ветвью, которая помогает Энею живым сойти в ад, то есть живому проникнуть в незримое. Одним из даров, который Фридрих II получил от таинственного «пресвитера Иоанна», было как раз кольцо, позволяющее стать невидимым (то есть переносящее в бессмертное и незримое: в греческих преданиях невидимость героев часто соответствует их переходу к бессмертной природе) и приносящее победу; [56] точно так же, как Зигфрид в песне о Нибелунгах (VI), обладая той же символической добродетелью, становится невидимым, побеждает божественную женщину Брунгильду и вступает с ней в царственный брак. Брунгильда, подобно Сигрдриве в «Речах Сигрдривы», предстает в качестве богини, наделяющей «пробудивших» ее героев словами знания и победы, заключенными в рунах.
[50]
У дерева ашваттха из индийской традиции корни находятся на небесах, или в невидимом измерении (
[51]
В египетской традиции «имя» фараона написано богами на священном дереве
[53]
Cm. P. Wolff-Windegg,
[54]
В Древней Индии, например, сущность царской власти концентровалась в божественной или полубожественной женщине (Шри, Лакшми, Падма), которая выбирала и «обнимала» царя, таким образом становясь его невестой, независимо от его человеческих жен.
[55]
См. А. Graf,