Отправившись из Египта в Халдею и Ассирию, мы найдем тему цивилизации Юга и ее материализации и искажений в еще более отчетливой форме и уже в отдаленные времена. Уже в древнейшем субстрате этих народов, состоящем из шумерского элемента, встречается типичная тема первоначальной небесной Матери, правящей различными воплощенными божествами, также как и тема «сына», которого она рожает без отца; у этого сына есть черты героя или «бога», но он подвержен закону смерти и возрождения. [690] В поздней хеттской цивилизации богиня победила бога, в итоге впитав атрибуты бога войны и представ как богиня-амазонка с жрецами-евнухами и вооруженными жрицами. В Халдее почти не встречалась идея божественной царской власти; за исключением некоторых влияний со стороны египетской традиции. Халдейские цари, даже принимая характер жрецов, осознавали себя как просто «наместников» (patesi) божеств и пастырей, избранных для слежения за человеческим стадом, а не как имеющих божественную природу. [691] В этой цивилизации богу города давался титул царя — «мой господин» или «моя госпожа». Царю бог доверял править городом от его имени, и он был правителем лишь в смысле представителя. Его титул эн был прежде всего жреческим: он был жрецом, пастырем в смысле наместника. [692] Жреческая каста оставалась отдельным сообществом, и в итоге стала править всеми прочими кастами. [693] Ежегодное унижение царя в Вавилоне, где он снимал свои царские регалии перед статуей бога, надевал одежду раба и просил о милости, исповедуясь в своих «грехах», типична для такого доминирования; его даже порол представляющий божество жрец. Вавилонских царей часто изображали как «создание Матери» (Иштар-Мами); в кодексе Хаммурапи царь получал свою корону и скипетр от богини, а царь Ашурбанипал говорил ей: «Я молю тебя о даре жизни». Формула «всемогущая царица, милостивая покровительница, нет иного прибежища, кроме Тебя» была типичным исповеданием вавилонской души и пафоса, с которым она приближалась к священному[694] .
Халдейская наука, представлявшая собой высший аспект этого периода цивилизации, имеет во многом лунно-деметрический характер. Эта наука о звездах, в отличие от египетской, интересовалась главным образом планетами, а не неподвижными звездами, и луной, а не солнцем (для вавилонян ночь была более священной, чем день; бог луны Син занимал более высокое положение по сравнению с богом солнца Шамашем). Неотъемлема от этой науки тема фатализма и идея всемогущества космического закона или «гармонии»; в ней не заметна подлинная трансценденция. Говоря в общем, она не смогла преодолеть натуралистический и антигероический предел в духовном измерении. В более поздней цивилизации того же корня —ассирийской —мы находим характеристики, типичные для титанических и афродитических периодов. В такой цивилизации, с одной стороны, обнаруживаются появление рас и мужских божеств, связанных с насилием, грубой чувственностью, жестокостью и войной; с другой стороны, утверждается духовность, кульминирующая в афродитических образах типа Великих Матерей, которым подчинены мужские божества. Хотя Гильгамеш и представлял собой героический солнечный тип, презирающий богиню и пытающийся завоевать Древо Жизни, его попытка окончилась неудачей: после того, как он добрался до символической страны, которой правил Утнапиштим-Атрахасис (божественный герой, спасшийся при Потопе), змея украла у него полученный при посредничестве женщины, «Девы Морей», подарок «вечной молодости», который он хотел вернуть людям, «чтобы они тоже могли наслаждаться вечной жизнью». Это может символизировать неспособность материалистической воинской расы —такой, как ассирийская —подняться на трансцендентный план и тем самым трансформироваться в род «героев», который мог бы получить и сохранить «дар жизни» и возобновить первоначальную традицию. Так как ассирийско-халдейский календарь был лунным, в противоположность египетскому солнечному календарю, мы также находим в этих цивилизациях след гинекократии афродитического типа: например, персонажей типа Семирамиды, на самом деле управлявшей царством Нина, и изнеженного Сарданапала —это было почти что отражением отношений между божественной парой Иштар и Нинип-Адор. Даже если в этих расах женщина, видимо, изначально играла доминирующую роль и только позже уступила ее мужчине, [695] этот переход власти можно интерпретировать по аналогии как свидетельство более широкого движения, представлявшего собой дальнейшую инволюцию, а не реставрацию предыдущего состояния. Смена халдеев ассирийцами во многих аспектах отмечает переход от деметрической стадии к «титанической», что сильнее отразилось в ассирийской воинственности и свирепости, последовавшей за халдейским лунным и астрологическим жреческим типом. Весьма примечательно, что в легенде устанавливалась связь между Нимродом, которому приписывалось основание Ниневии и Ассирийской империи, и исполинами-нефилим и другими допотопными великанами, которые из-за своего насилия «наполнили землю пороками».
[691]
Cm. G. Maspero,
[692]
См. P. T. Paffirath
[694]
Во многом справедливо то, что писал Мережковский (
[695]
См. G. Maspero,