Действительно, колесо является также символом сансары, потока становления (κύκλος της γενέσεως, «круг поколений» или же κύκλος ανάγκης, rotafati, «колесо необходимости» у эллинов), а его неподвижный центр, таким образом, выражает внутреннюю духовную устойчивость того, кто не принадлежит этому потоку и как таковой способен согласно более высокому принципу обуздывать и подчинять себе энергии и виды деятельности, связанные с низшей природой. В этом случае чакраварти предстает в образе дхармараджа, как «владыка закона» или «владыка колеса закона». [65] У Конфуция читаем по этому поводу: «Тот, кто господствует посредством [небесной] Добродетели, подобен полярной звезде. Она пребывает недвижимой на своем месте, и все звезды вращаются вокруг нее». [66] Отсюда берет свой смысл и понятие «революции» как упорядоченного движения вокруг «неподвижного движителя» —понятие, которое в современном мире стало синонимом подрывной деятельности.
Таким образом, с этой точки зрения царственность обретает значение «полюса», что возвращает нас к общему традиционному символизму. К примеру, кроме Мидгарда —центральной божественной земли скандинавской традиции, можно вспомнить указание Платона: Зевс держит совет с богами для решения судьбы Атлантиды в «своей царственной обители, расположенной в центре мира, откуда можно увидеть одновременно все вещи, участвующие в становлении». [67] Выше приведенное понятие чакраварти, кроме того, связано с кругом загадочных преданий, описывающих реальное существование «центра мира», имеющего на земле указанную высшую функцию. Изначально отдельные основополагающие символы царского сана были тесно связаны с данным кругом идей. В первую очередь, скипетр, который, согласно одному из наиболее важных своих аспектов, по аналогии связывался с «мировой осью». [68] Затем трон, «возвышенное» место, неподвижное сидение на котором к уже указанному значению устойчивости, связанной с «полюсом» и «неподвижным» центром, добавляет и другие внутренние или даже метафизические смыслы. Учитывая изначально известное соответствие между природой царственного человека и природой, пробуждающейся в инициации, в классических мистериях часто встречается обряд неподвижного сидения на троне, [69] причем этому обряду придается такое огромное значение, что иногда он может соответствовать самой инициации: понятие τεθρονισένος (воцарившийся на троне) нередко служит синонимом τετελεςμένος, то есть посвященного. [70] Действительно, в некоторых случаях в последовательности различных ступеней обсуждаемой здесь инициации θρονίσμος, воцарение на престол, предшествовало достижению единства с богом[71] .
Тот же символизм воплощен в пирамидальном ассиро-вавилонском зиккурате с плоской крышей, в схеме города иранских верховных правителей (как в Экбатане) и идеальном образе царского дворца чакраварти: так в архитектуре отражается порядок мира с его иерархиями и подчиненностью неизменному центру. Пространственному положению этого центра в зданиях соответствует то место, где находится трон властителя. И наоборот, как и в Элладе, в Индии формы инициации, в которых используют обряд так называемых мандал, драматизируют прогрессивный переход посвящаемого из профанического и демонического пространства в сакральное, вплоть до достижения центра; а главный ритуал, носящий имя мукатабишека, состоит в возложении короны или тиары —тот, кто достигает «центра» мандалы, коронуется как царь, поскольку он возвышается над игрой сил низшей природы. [72] Кроме того, интересно отметить, что зиккурат, сакральное здание, возвышавшееся над городом-государством и являющееся его центром, в Вавилонии называли «краеугольным камнем», а в Ларсе «кольцом между небом иземлей»; [73] темы «камня» и «моста» —уже известная нам дальневосточная формула «третьей власти между Небом и Землей».
Невозможно пренебречь значением этих следов и связей. В частности, «устойчивость» имеет тот же двойной аспект. Индоарийская формула посвящения верховных правителей делает основной акцент на словах: «Будь твердым и непоколебимым...Не уступай. Будь непоколебимым как гора. Будь устойчивым как само небо и твердо удерживай власть в кулаке. Неподвижно небо и неподвижна земля, и прочны также эти горы. Прочен весь мир живущих и также прочен этот царь людей». [74] В египетских формулах царственности устойчивость является важнейшим атрибутом, который дополняет «жизненную силу» властелина. И подобно атрибуту «жизненной силы», о связи которого с тайным огнем речь шла чуть ранее, «устойчивость» также соотносится с небом: знак джед выражает устойчивость «солнечных богов, покоящихся на небесных столбах или лучах». [75] Все это относится к инициатическому порядку, поскольку речь шла вовсе не об абстрактных идеях: согласно египетской концепции, «устойчивость», подобно «мощи» и «жизни», также является внутренним состоянием и равным образом энергией, «добродетелью» (virtus), которая, как настоящий флюид, перетекает от одного фараона к другому, поддерживая их сверхъестественным образом.
[65]
Согласно этой традиции, «колесо» имеет также и смысл «триумфа»: его появление на небе является видимым знаком судьбы победителя и правителя. Как и колесо, избранный пойдет дальше, сметая и покоряя все на своем пути (см. легенду о «Великом Славном» в Дигха-никая, XVII). Что касается организаторской функции, здесь можно вспомнить ведический образ «сверкающий и ужасающей колесницы космического порядка (
[70]
V. Macchioro,
[71]
V. Macchioro, Zagreus, cit., p. 40; K. Stoll,