И вновь переворот очевиден. Центр сместился к той неуловимой стихийной силе низшей области, которая в мире Традиции всегда считалась враждебной. Задача того, кто стремится к высшему существованию, предчувствованному в героическом и олимпийском мифе, состояла в подчинении этой силы и в приведению ее к «форме», господству и просветленному освобождению души. Человеческие возможности, традиционно направленные к растождествлению и освобождению, или, по меньшей мере, признававшие в таком подходе высшее достоинство вплоть до установления системы иерархического приобщения, после резкого изменения полярности в современном мире поставлены на службу силам становления в том смысле, что они признают их, они поддерживают, возбуждают и ускоряют ритм, считая это не только данностью, но также тем, что должно быть.
На этой основе современная активность вместо пути к надындивидуальному (как в случае с древними возможностями героического аскетизма) является путем к субиндивидуальному: мы видим содействие разрушительным вторжениям иррационального и коллективного элемента в уже шатающиеся структуры человеческой личности. Также в некоторых областях нет недостатка в некотором «неистовом» элементе, аналогичном подобному элементу в древнем дионисийстве —хотя на более низком и более темном уровне, так как всякая отсылка к священному отсутствует и так как только человеческие «контуры» принимают и впитывают пробужденные силы. Духовному преодолению времени, достигаемому возвышением до опыта вечного, сегодня противопоставляется его фальшивый двойник —механическое и иллюзорное преодоление, производимое скоростью, мгновенностью и одновременностью при помощи уловок техники и многообразия новой «интенсивной жизни». Те, кто осознают в себе то, что не зависит от времени, способны понять с одного взгляда, что в становлении представляется условием последовательности: таким же образом человек, взбирающийся на башню, может объять одним взглядом и понять единство отдельных вещей, которое иначе можно осознать только при последовательной встрече с ними. Но те, кто в движении в противоположном направлении погружаются в становление и обманываются, думая, что способны обладать им, познают только возбуждение, головокружение, конвульсивное ускорение скорости и перехлесты, вытекающие из чувства и возбуждения. Это падение людей, отождествляющихся с тем, что принимает ритм, разрушает длительность, уничтожает интервалы и отменяет расстояния, в итоге впадает в мгновенность и, следовательно, в настоящий распад внутренней целостности. Бытие и стабильность считаются нашими современниками чем-то вроде смерти: они не могут жить не действуя, не беспокоясь или не оглушая себя тем или иным. Их дух (при условии, что в их случае еще можно говорить о духе) питается только ощущениями, динамикой, таким образом становясь средством для воплощения темных сил.
Таким образом, современные мифы действия кажутся предвестниками последней и решающей фазы. После того, как бесплотная и заоблачная ясность высшего мира растворилась вдали, как горные вершины в облачный день, из-за пределов нечистых огней коллективной жизненной субстанции и туманов и миражей современной «культуры», кажется, приходит новая эра, в которой «люциферианский» и богоборческий индивидуализм будет решительно преодолен и новые неудержимые силы потянут за собой в своем пробуждении этот мир машин и опьяненных и истощенных существ, в ходе своего падения воздвигших им титанические храмы и открывших для них земные пути.