К сожалению, как материальные, так и духовные предпосылки для осуществления этой грандиозной идеи в полной мере отсутствовали. Вокруг Меттерниха было недостаточно людей и лидеров, способных выполнить такую задачу. Единство оборонительного фронта в политическом и общественном измерении было ясной и очевидной концепцией; не так ясна была идея реальной точки отсчета или миропомазания для этого союза, чтобы он действительно был священным. Уже в области религии не было единства, поскольку лига не ограничивалась католическими монархами, но включала в себя и протестантов, и православных; таким образом, этот альянс не имел даже прямой санкции католической церкви, глава которой никогда к нему не присоединялся. Преследовались в большей степени мирские и обусловленные ситуацией, нежели духовные цели. Но действительно необходимо было оживление духа Средневековья, более того —духа крестовых походов; не только карательные действия и военное вмешательство там, где на территории союза вспыхнуло революционное пламя, а, помимо сопутствующих мер этого рода, нечто вроде нового ордена тамплиеров —корпус людей, объединенных общей идеей и неумолимых в действии, которые могли бы дать каждой стране живое доказательство возвращения высшего человеческого типа—вместо придворных, завсегдатаев салонов, полицейских министров, осмотрительных церковников и дипломатов, занятых лишь нахождением «системы равновесия». В то же время удар нужно было наносить и на мировоззренческом плане. Но кто был представителем чистого традиционного духа, способным в то время искоренить очаги рационалистического, просветительского и сциентистского мировоззрения, являвшегося ферментом революции? Кто отрекся бы от культуры, которая, начиная с XVII века, была модной как раз среди придворных и аристократов? Кто был бы способен осмеять, а не заковать в кандалы, всех напускавших на себя романтический вид апостолов и мучеников «великих и благородных революционных идей» и «народной свободы»? Лишенная подлинной души и даже своего названия благодаря добровольному отречению Габсбургов, Священная Римская империя перестала существовать, а ее центр —Вена —стал известным в первую очередь как «город вальсов». Священный союз, обеспечив относительный мир и порядок в Европе, распался, а революционный национализм, разбивший прошлые политико-династические союзы, больше не имел препятствий на своем пути.
Решающими событиями последней эпохи стали Первая мировая война, русская революция и Вторая мировая война. В 1914-м году Центральные державы все еще являлись представителями феодальной и аристократической Европы в Западном мире, несмотря на бесспорные аспекты военного гегемонизма и некоторые подозрительные соглашения с капитализмом, особенно в Германии кайзера Вильгельма. Коалиция их противников определенно являлась коалицией третьего сословия против остаточных сил второго; это была коалиция национализмов и великих демократий, в большей или меньшей степени вдохновленная «бессмертными принципами» Французской революции, которую кое-кто хотел бы повторить на международном уровне, [870] и этот факт не предотвратил игр гуманистической и патриотической идеологии с алчностью и чувством превосходства. Как и в некоторых других случаях, Первая мировая война демонстрировала все черты конфликта не между государствами и нациями, а между идеологиями различных каст. Непосредственными и намеренными результатами этой войны стало разрушение германской монархии и католической Австрии; косвенными результатами стали коллапс царской империи, коммунистическая революция и установление в Европе общественно-политической ситуации, настолько хаотичной и противоречивой, что она включила в себя все предпосылки для нового пожара.
Этим новым пожаром стала Вторая мировая война. В этой войне идеологические порядки уже не были такими определенными, как в предыдущей. Германия и Италия, присвоившие авторитарные и антидемократические идеи и объединившиеся против левых сил, в первую очередь утверждали в этой войне права «наций, нуждающихся в жизненном пространстве», сражаясь против мировой плутократии, и почти объединились с марксизмом на международном уровне, наделяя войну, которую они вели, смыслом восстания четвертого сословия против великих демократий, в которых консолидировалась власть третьего сословия. Но в целом, особенно после вступления в конфликт Соединенных Штатов, господствующей идеологией стала та же, что сформировала и Первую мировую войну —крестовый поход демократических наций, направленный на «освобождение» людей, все еще порабощенных «отсталыми режимами». [871] С учетом новых политических расстановок последнему было предначертано быстро превратиться в простую видимость. В своем альянсе с советской Россией, необходимом для уничтожения держав Оси, и в своем упорстве в безрассудном радикализме демократические державы повторили ошибку тех, кто думает, что может безнаказанно и в собственных целях использовать подрывные силы, и тех, кто согласно фатальной логике игнорирует тот факт, что когда встречающиеся и сталкивающиеся силы представляют собой две разные степени упадка, в конце концов победит сила, соответствующая высшей степени. В реальности можно ясно увидеть, что с советской стороны «демократический крестовый поход» понимался только в качестве подготовительной стадии в глобальных планах коммунизма. Конец Второй мировой войны обозначил конец этому гибридному альянсу, а ее реальным исходом стало устранение Европы как субъекта мировой политики, уничтожение всех промежуточных форм и противостояние Америки и России как наднациональных представителей сил третьего и четвертого сословия соответственно.
[870]
Это открыто сказано на тайном международном масонском конгрессе во время продолжавшейся Первой мировой войны: см. L. De Poncins,
[871]
Говоря о сомнительном характере идеологических построений во время Второй мировой войны, в двух державах Оси нужно отметить отрицательный элемент, свойственный «тоталитаризму» и новой форме диктаторского бонапартизма. В третьей державе Тройственного пакта, Японии, интересно видеть результат беспрецендентного эксперимента, то есть внешней «европеизации» с сохранением традиционного духа Империи божественного права. Исследование положительного и отрицательного элемента в фашизме см. в J. Evola,