«Воспитание чувств» также понимается в подобном ключе: ставится задача по устранению всех сложностей «буржуазного человека» —сентиментализма и одержимостью эротикой и страстью. Уравнивая классы, считаясь при этом исключительно с теми различиями, которые нуждаются в сохранении с точки зрения технократии и тоталитарного аппарата, устраняют и половые различия. Законодательно устанавливается полное равенство женщин и мужчин во всех областях, и идеалом становится окончательное стирание различий между ними: нет больше мужчин и женщин, остаются лишь «товарищи». Точно так же как нечто отрицательное рассматривают и семейные отношения, и не только согласно тому представлению о семье, которое царило в «век героического права», но с точки зрения того, что еще сохранялось от этого представления в традиционном буржуазном семейном укладе, с присущими ему сантиментами и условностями. С этой точки зрения более чем показательно наличие такого учреждения, как ЗАГС. Общеизвестно и то, что в СССР стремятся сделать воспитание исключительно делом государства, чтобы люди с детства предпочитали «общественную» жизнь жизни семейной.
Согласно первой советской конституции каждый иностранец, являющийся рабочим-пролетарием, в обязательном порядке автоматически становился гражданином Советского Союза, тогда как русский, не принадлежавший к рабочему классу, лишался гражданства и становился парией, лишенным юридического статуса. [873] С ортодоксальной сектантской коммунистической точки зрения Россия имела значение исключительно как территория, на которой восторжествовала мировая революция четвертого сословия и пригодная для подготовки дальнейшего ее распространения по всему миру. Русскому народу, наряду с мистикой общины, всегда было присуще смутное стремление к мессианству: он считал себя народом-богоносцем, на который возложено дело всемирного спасения. Взяв эту идею, большевики извратили ее и переложили на язык марксистской терминологии. Бога сменил земной коллективизированный человек, а «народ-богоносец» превратился в орудие всемирной победы пролетарской революции. Позднейшее смягчение крайней формы подобных тезисов после осуждения троцкизма не помешало тому, что и по сей день СССР считает не только своим правом, но и обязанностью вмешиваться по всему миру в дела других стран с целью поддержки коммунистических режимов.
[873]
См.