— Все люди на площади, будут слушать Хайнике, а ты сидишь тут в четырех стенах и ковыряешь своими спицами!
— Я молюсь за тебя, дорогой!
— Вот, читай! — почти приказал он.
Жена Грегора отложила вязанье в сторону и взяла в руки листовку, которую ей подал муж. Прежде чем начать читать, она тщательно разгладила листовку, так как не могла терпеть беспорядка даже в мелочах.
— Читай вслух!
Женщина сбивчиво начала читать, сначала довольно тихо, сопровождая чтение легким покачиванием головы. Чем дальше она читала, тем больше интересовал ее текст.
— «Жители Вальденберга! Миф о создании несокрушимого рейха, о котором так долго и часто кричала нацистская пропаганда, рухнул как карточный домик. То, о чем догадывался каждый здравомыслящий человек, свершилось: гитлеровская система рухнула, оставив после себя хаос и нищету, каких люди еще никогда не видели. Миллионы убитых, несчетное количество раненых, которые навечно обречены на инвалидность, вдовы и дети, которым никогда не суждено увидеть своих отцов. Родители, единственная забота которых заключалась в том, чтобы создать для своих детей нормальную жизнь, оказались, по сути дела, обворованными в своих лучших помыслах и надеждах. А сколько невест осталось без женихов! Миллионы бездомных бродят сейчас по свету, не зная, что ждет их завтра. Сколько городов и сел разрушено войной! Сколько заводов и фабрик лежит в руинах! И вся эта страшная картина дополняется полностью парализованным транспортом и общей хозяйственной разрухой.
Мужчины и женщины Вальденберга, все это явилось результатом двенадцатилетнего господства нацистов, которые правили народом, прибегая ко лжи, обману, террору и насилию. И горе было тому, кто осмеливался протестовать против этого страшного режима: их ждали смерть, мучения, тюрьмы и концлагеря. Под властью нацизма весь немецкий народ превратился в послушное орудие гитлеризма.
А что мы имеем сейчас? Все наши иллюзии разрушены. Сегодня все выражают свою ненависть нацистам и всему гитлеровскому режиму. Мужчины и женщины Вальденберга! Мы с вами обязаны спасти то, что еще можно спасти!
Несколько дней назад антифашистские органы власти в городе взяли вашу судьбу под свою защиту! Во главе антифашистского движения стоят самые лучшие люди нашего города.
Граждане, поддерживайте любые начинания антифашистских властей!» — Прочитав, она подняла глаза на Грегора. — Боже, что ты надумал? — спросила она. — Ничего безбожного я не одобряю!
Но Грегор уже выбежал на улицу. Жена, сама того не зная, вдохновила его на действие, так как она читала значительно лучше, чем ее муж, которому это искусство давалось с большим трудом.
Хайнике проснулся в своем кресле в удобной позе. В комнате стояла тишина. Георг подумал, что Раубольд, возможно, сам заедет за ним или, в крайнем случае, пришлет кого-нибудь из товарищей. «Не идти же самому на площадь», — подумал он, но тут же вспомнил, что каждый из патриотов получил задание и ни у кого из них нет свободного времени, чтобы болтаться без дела. Он сам же и дал им эти задания. Ничего лишнего он не поручал, напротив, кое-что до сих пор осталось не сделанным. Ну, например, почта. Там пока нет своего человека. Почтовые служащие наверняка сидят за своими конторками и торгуют как ни в чем не бывало почтовыми марками с изображением Гитлера. Если бы они были немного поумнее, то они ставили бы самый жирный штемпель на морду фюрера… В самое ближайшее время нужно будет послать на почту своего товарища, пусть он займется почтовыми делами.
Георг встал, подошел к зеркалу, висевшему на стене, и, посмотрев в него, сказал себе: «Ну, хватит! Время идет! Сейчас каждая минута дорога. Всю свою жизнь я только тем и занимаюсь, что считаю минуты. Так почему сейчас я должен вести себя как-то иначе! Сегодняшний день — один из многих, и только! Кто мне может возразить?.. Мне, Георгу Хайнике? Да и почему бы мне не выйти из дому? Из-за больных ног? Из-за боязни, что может случиться что-нибудь непредвиденное, ну, например, сердце откажет? Я еще не мертвец! Я еще кое на что способен! Еще покажу себя! Они снова поверят в чудеса, когда увидят меня. Самое главное — дойти до площади. До победы я дожил, но, черт возьми, мне хотелось бы пожать плоды нашей победы, независимо от того, сладкими или горькими они будут!» Георг прошелся по комнате. Подойдя к своей инвалидной коляске, с силой оттолкнул ее от себя.
«Коляска мне больше не нужна, по крайней мере на сегодня. Через несколько минут я выйду из этого дома… А почему не сейчас?» Георг бросил суровый взгляд на коляску и решительно произнес: