— На нас будет смотреть весь мир.
— И только поэтому я должен действовать? А в чем будет заключаться практическая польза?
— Все станет ясным в свое время.
— Через вас или через кого другого? — язвительно рассмеялся Каддиг.
Священник был удивлен: он впервые видел, чтобы ландрат смеялся.
— Кто вместе с вами действует в Вальденберге? — спросил Каддиг.
— Никто, пока я одинок, — ответил патер.
Наконец-то Каддиг схватил карандаш.
— Колокольный звон! Он разольется над городом ровно в половине одиннадцатого и возвестит всем верующим о том, что молчание нарушено!
— Служба?! — удивился доктор Каддиг. — Для чего?
— Божья служба. Моя проповедь будет направлена против насилия и незаконной власти, против хаоса и произвола.
— Кому вы прочтете эту проповедь, господин священник?
— Кому — это вопрос второй. Главное — против кого.
— Для меня самое главное — это жить.
— И это вы называете жизнью, Каддиг?
— Нет, конечно.
— Можете мне поверить… — начал священник, но Каддиг перебил его:
— Никто к вам в церковь не придет. На спортивной площадке раздают консервы, и люди все там. Антифашисты действуют, а не читают проповеди.
— Я и это учел, — сказал священник. — Если бы не это, я читал бы проповедь уже сейчас. Что в наше время значат какие-то два часа времени? Ничего.
— А что же требуется от меня? — полюбопытствовал Каддиг.
— Приостановите действие всех постановлений нового бургомистра, а уж я с церковной кафедры провозглашу их противозаконными. Используйте радио, чтобы оповестить об этом жителей, отпечатайте и распространите соответствующие листовки.
Каддиг встал и, выйдя из-за стола, подошел вплотную к Пляйшу.
— Я отстранен от должности, отец мой, — сказал он.
Улыбка священника застыла на губах. Он весь как-то засуетился, не сходя с места.
— И вы, отец мой, тоже ничто, — продолжал Каддиг. — Я ничто, вы ничто! Я-то это понял, вы же ничего не поняли или просто решили действовать вопреки здравому смыслу.
— Вы, господин ландрат…
— Я не ваш подчиненный! — громко произнес Каддиг.
— Доктор… — Голос отказал священнику.
— Я назначил бургомистром нашего города антифашиста вопреки своей воле. Отменить собственное распоряжение, тем более теперь, когда я не у дел? Возможно ли такое?
— Вас сбили с толку, Каддиг.
— Нет, нет! Я сразу вижу, что правильно, а что — нет. Единственное, чего я не могу себе представить, — это будущее.
— Вы меняете свои убеждения, как сорочки! Сейчас они стояли друг против друга уже как неприятели.
— Идите, господин священник, — тихо произнес доктор. — Я забуду об этом вашем визите.
Проводив священника взглядом, Каддиг сел за стол и, достав лист бумаги, начал писать Хайнике письмо. В нем он писал, что никогда не был ни фашистом, ни антифашистом, скорее всего, он был консерватором и либералом в одном лице. И хотя он уже не имеет возможности служить новому порядку, но он не считает его плохим и просит сделать так, чтобы в нем нашли свое отражение самые лучшие мечты человечества. Далее он сообщил Георгу, что с завтрашнего дня его место будет пустовать, так как он, собственно, прекрасно понимает, что давно уже сидит не на своем месте.
Запечатав письмо, Каддиг встал и провел пальцем по полированной крышке стола, словно прощаясь с ним.
А спустя часа полтора Пляйш сидел напротив бургомистра. Ентц был не в настроении, так как раздача консервов населению шла неорганизованно. Он сам собирался пойти туда, чтобы, если это возможно, навести хоть какой-нибудь порядок. Неожиданный приход священника, который мог пригодиться сегодня, завтра и в будущем, задержал его.
— Вы будете сегодня читать проповедь в церкви? — сразу же спросил его Ентц.
— А вы хотите запретить мне это?
— Нет.
— Дать указания?
— Пока нет. Я хотел бы дать вам совет: скажите людям, которые придут в церковь, правду. Они должны знать правду. Подумайте как следует над своей первой послевоенной проповедью. Поблагодарите людей, которые что-то сделали для того, чтобы эта война поскорее закончилась. Я жду от вас искренности.
— Я не нуждаюсь в вашем совете.
— Хорошо, тогда чего же вы хотите от меня?
Пляйш сделал вид, будто ему нелегко решиться произнести слова, с которыми он пришел к бургомистру.
— Мы с вами, так сказать, союзники, хотя и находимся на противоположных фронтах. Если мы не…
— Если что «не»?..
— Вы не хотите меня выслушать и понять?
Ентц не ответил. Он не совсем понимал, куда клонит священник.