Прибер перевел вопросительный взгляд на Петра:
— Поясни.
— Если бы они имели, хоть толику воображения, они бы могли представить, что чувствует побежденный. Что чувствовали люди, которым они щедро раздавали боль. Теперь к ним вернулось причиненное ими зло. Пока они не почувствовали всё это на собственной шкуре, их воображение молчало.
— Ну, ты философ! — присвистнул Степан.
— Да, — просто согласился Пётр, — лёжа в госпитале, думал: почему врачи и сестрички так заботливы, словно раненые их родные. И понял: сострадающий, как раз и наделен воображением. Каждое горе примеряет на себя.
Впоследствии, остатки Колонны Карлони были отправлены на перегруппировку в белорусский Гомель.
***
Освобожденные из гестапо узники плакали. Шесть десятков человек уже мысленно простились с жизнью и ждали казнь.
Спасти Таисию Зимину не успели, после зверских пыток девушка умерла, не дождавшись помощи.
Среди освобожденных была Галина Федосеенко, поэт Николай Шуть, единственный уцелевший из отряда Нестеренко парнишка — шестнадцатилетний Дмитрий Кравченко. Его схватили уже за Хуторами вечером 13 февраля. Бой на маслозаводе произошёл за 4 дня до освобождения частями нашей армии.
Спасенный от виселицы за день до казни Николай Шуть написал:
Освобождённый город!
И только потому
Ты вдесятеро дорог
Стал сыну твоему.
Боевая группа Ивана Соколовского первая соединилась с авангардом наших танкистов из 4-го гвардейского корпуса и с ними вернулась в освобожденный город 17 февраля, разместившись на Полтавской улице. Всю захваченную технику: четыре десятка грузовиков, полтора десятка мотоциклов и 3 танкетки, свыше тысячи винтовок с запасом патронов. Содержимое складов горючего и боеприпасов направили на нужды армии. Горожане с удивлением рассматривали непривычную советскую форму с погонами, петлицы остались в прошлом.
Большинство подпольщиков решили влиться в состав родной армии и дальше бить врага.
Статный лейтенант Чумак с восторгом хлопал по новеньким погонам лейтенантов-гвардейцев Черного и Савченко. Константин Васильевич Рябой с рукой, заботливо перевязанной медиками ревира, счастливо слушал освободителей. Соборная площадь была полна людьми.
В результате восстания было уничтожено более трёх сотен фашистов 104-го полка. Итальянцы предпочли сдаться. Захватчики отступили к Новомосковску.
Люди прильнули к репродукторам, установленным на площади, жадно слушали такой родной голос Левитана "Говорит Москва!".
Два десятка боевых групп партизан общим количеством около 500 человек объединились под командованием Петра Кравченко. Пять дней город был свободен!
***
Манфред Генрихович вывез часть раненых на станцию Лозовую с помощью Ольги Быковой. Прямо в деревенских санях, снегу намело так, что колёсами не проехать. Через крупный санитарный узел чаще проходили санитарные поезда, следовавшие в тыловые госпитали. Там у раненых было больше шансов на выздоровление.
Конечно, без потерь невозможно никакое восстание. Многие погибли. Погиб и капитан Андросов из оперативного отдела штаба армии.
До самого Братского кладбища растянулась процессия. В бою Садовниченко потерял своего сына Якова, в застенках погибли Павел Дахно и Григорий Прохорович Куриленко. И многие защитники родного или ставшего родным города.
Тела убитых на маслозаводе подпольщиков немцы свезли в часовню. Там и нашли родственники Андрея Нестеренко его израненное тело. На нём была советская форма. Последний бой Андрей Никонович принял как советский офицер.
***
18 февраля наступление нашей армии на Днепропетровск было остановлено немецкой авиацией.
Началась оттепель, в лужах валялись убитые, обломки машин.
Сёстры и брат Андрея Нестеренко Терентий Никонович приехали из села Очеретоватое, добрались с трудом. Немецкие бомбардировщики заполнили небо. Вместе с товарищами Андрея подпольщиками они похоронили мужественного человека Андрея Никоновича Нестеренко там, где жила его мать, в колхозе Победа за Хуторами (сейчас это микрорайон Сосновка).
Железнодорожники станции Зайцево сообщили тревожные вести.
Фашисты отправили из Синельниково через Зайцево бронепоезд к восставшему Павлограду.
Решено было разобрать пути и замаскировать следы повреждений на перегоне 479-й километр силами отряда Кандаурова. Не пропустить железного монстра дальше Домахи, но и не подставить ещё не освобождённых местных жителей под расправу.