Я протянул руку между ее грудей, провел кончиком пальца по нежной коже и услышал, как она наконец-то вздохнула.
— Не трогай меня, — прошептала она, ее голос и отсутствие убежденности были слишком слабыми, чтобы удержать меня от исследования ее тела. На самом деле, это только вдохновило меня на то, чтобы почувствовать больше ее кожи под кончиками пальцев.
— О, дорогая Мила. — Я просунул руку в ее платье и обхватил обнаженную грудь, не обращая внимания на то, что мое прикосновение было нежеланным. В конце концов, она была моей, просто еще не знала об этом.
С ее губ сорвался тихий хрип, и я закрыл глаза, наслаждаясь этим звуком, так как мне чертовски нравилось чувствовать, как она напряглась, а ее дыхание становилось тяжелым и затрудненным. Ее сосок затвердел на моей ладони, крошечный камешек умолял пососать его, ее тело прекрасно реагировало на мои непрошеные ласки.
— Придет время, Мила, когда ты будешь умолять меня прикоснуться к тебе.
Она повернула ко мне лицо, ее розовеющие губы блестели от приглашения, умоляя, чтобы их опустошили до припухлости. Ее грудь вздымалась и опускалась, мягкое дыхание вырывалось изо рта, словно ветерок соблазна. Я практически чувствовал запах ее вожделения, ее глаза буравили меня, словно она умоляла о чем-то. О чем-то, чего она не хотела, но в чем необъяснимо нуждалась.
Она облизнула губы, ее язык требовал моего внимания.
— Я… лучше умру.
Я посмотрел вниз, на то место, где моя рука скрылась под ее платьем, и улыбнулся. Отличная игра, Мила.
Ее грудь идеально легла в мою ладонь, и я сжал округлую плоть, прежде чем вытащить руку из платья. Ее тело откинулось на спинку сиденья, щеки раскраснелись и запылали, так как она с трудом переводила дыхание. Я был охотником, человеком, которому нравилась погоня, и мне было легко понять, когда женщина отчаянно борется с самыми основными человеческими побуждениями — поддается греху. Но в Миле была сила, которой я давно не видел, сила, которая возвращала вызов в охоту — искушение, за которое я готов убить.
Не сводя с нее глаз, я наблюдал, как она отстегивает ремень безопасности и поднимается на ноги.
— Мне нужно в туалет.
— Елена отведет тебя.
Мила прошла мимо меня, намеренно избегая зрительного контакта. Я сел обратно и уставился ей вслед. Больной трахальщик во мне задался вопросом, насколько мокро у нее между ног. Я не знал, какая мысль заводила меня больше — мысль о том, что она хочет меня и подчиняется, или мысль о том, что она борется со мной, пока ее тело не предаст ее самым ужасным образом. Но независимо от того, покорится она или продолжит бороться, она даст мне то, что я хочу. Я уверен в этом. Я ждал этого дня годами, идя по дороге мести и возмездия, пока наконец не достиг пункта назначения, которого так жаждал. Там, где я смогу исправить все обиды, когда-либо причиненные мне.
8
МИЛА
Я с трудом переставляла одну ногу перед другой. Эмоции вырывали из меня каждую унцию силы, стирали ее в пыль. Елена вышла передо мной, и я последовала за ней, молясь, чтобы не сломаться, по крайней мере, пока не останусь одна.
— Держи. — Елена встала в стороне и указала на дверь. Я бросилась внутрь, пока не стало слишком поздно, пока стены не рухнули, и я не потеряла себя в обломках. Щелчок двери стал сигналом к тому, чтобы отпустить себя. Пусть трещины разойдутся, пусть я рассыплюсь на осколки.
Хватило одного вздоха, одного мгновения, чтобы слезы целой жизни хлынули в мою душу и полились из тела, как река скорби. Все вокруг стало серым, чернота мира ослепила меня. Кроме крови. Крови Брэда. Я все еще могла отчетливо видеть, как она просачивается на ковер, его тело больше не нуждалось в ней. Сэйнт даже не моргнул. Он не обратил на труп Брэда ни малейшего внимания. Он просто вытер мазки крови, забрызгавшие мое лицо, со щек, как будто она была способна испортить меня.
Я повернулась и упала, медленно сползая по двери, плача так сильно, что стало больно. Каждая слезинка резала мне щеку, боль была невыносимой.
Святой похитил меня. Он забрал меня против моей воли. Угрожал мне. А потом прикоснулся ко мне. Так, как он не имел права делать, так, как моему телу не должно было нравиться. Но ему нравилось. Оно хотело. В тот момент, когда он просунул руку в мое платье, моя сердцевина сжалась, и вся моя сущность захотела большего. Мое тело хотело большего. Как такое вообще возможно? Этот мужчина был дьяволом, воплощением зла и даже не пытался притвориться, что это не так. В ту секунду, когда я поняла, что происходит, словно щелкнул выключатель, и тот единственный момент желания превратился в яростный всплеск, тошнотворное чувство, которого я никогда раньше не испытывала.