Он повернулся, направляясь к двери, но остановился.
— И прими душ. От тебя воняет.
Дверь с грохотом захлопнулась, что стало эхом его чертовски драматичного ухода.
— Ублюдок, — пробормотала я.
Волнуясь и нервничая, я провела пальцами по волосам, оглядывая комнату. Комната, оформленная в естественных тонах, была очень просторной и открытой, если не считать отсутствия открытого окна. Каркас кровати был обтянут кожей кремового цвета, а зимние белые простыни взъерошены там, где я лежала. Изголовье кровати соответствовало каркасу, за ним свисали плотные металлические шторы, потолочные светильники были соединены с углами кровати цепями из нержавеющей стали. Ультрасовременная и эклектичная обстановка, но с темно-серыми стенами и серебряным зеркалом овальной формы, висящим над приставным столиком, в ней присутствовала элегантность. Конечно, я не удивилась, увидев мраморные полы, ведь, похоже, Сэйнт действительно неравнодушен к мрамору.
Мое внимание привлекли дверцы шкафа, и я с удивлением обнаружила, что он заполнен женской одеждой. Не так удивительно, что вся одежда была моего размера, даже обувь, поскольку Сэйнт, похоже, был жутким модником.
— Ты воняешь, — хриплым голосом передразнила я, перебирая огромный выбор платьев, блузок и юбок. Я заметила, что здесь нет брюк, ни одной пары джинсов или леггинсов. Я отступила назад и положила руки на бедра, убирая прядь волос с лица.
Что ж, это был шаг вперед по сравнению с моим гардеробом дома, который состоял из трех пар джинсов, двух шорт и пяти футболок, собранных на рок-концертах. Комната была определенно лучше, чем то убогое помещение, которое я называла спальней в Нью-Йорке. Я была бы дурой, если бы не заметила всю эту роскошь, которая сопутствовала моему сомнительному похищению. Чего он на самом деле хочет от меня? И почему он обращался со мной как с трофеем, словно я была животным, голову которого он хотел повесить на стену в своем кабинете?
К черту все это. Я не собираюсь щеголять в красивой одежде и дорогой обуви, как свинья, которую откармливают перед закланием (1). Закрыв дверцы шкафа, я взглянула на свое отражение в зеркале и поправила волосы, чтобы хоть немного их уложить.
— Сойдет, — сказала я себе и направилась к выходу из комнаты.
Как и в спальне, полы в коридоре были сделаны из того же мрамора, а стены такого же серого цвета. Здесь было бы темно, если бы не световые люки, освещавшие холл. Естественный солнечный свет придавал полу тонкое мерцание и элегантность. Если бы я оказалась здесь при других обстоятельствах, я бы лучше оценила вопиющую демонстрацию денег богатым ублюдком, который разъезжал по Нью-Йорку, похищая девушек и увозя их в Италию.
Я двинулась по коридору, мои шаги были легкими в тишине. Дверь в самом конце была моим пунктом назначения, как и было велено. Я задалась вопросом, как он мог быть настолько уверен, что я не рискну и не убегу? Почему он был так уверен, что я не попытаюсь сбежать?
Мой череп горел желанием найти выход, но Святой использовал самое лучшее оружие, чтобы я не сбежала. Обещание ответов. Возможно, я бы еще немного посомневалась, идя к двери, но потребность в ответах заставляла меня переставлять одну ногу перед другой. Он сказал, что даст мне ответы, и я сделаю все возможное, чтобы он сдержал свое слово. Даже если мне придется сыграть с ним в его же игру. Годы самостоятельной жизни, выживания на улицах за счет того, что я делала то, что нужно было делать, давали мне преимущество. Если Сэйнт думал, что взял девушку, которая рассыплется при малейшем давлении, то, взяв меня, он совершил огромную ошибку.
Дойдя до двери, я уже готова была постучать, как вдруг заметила, что рука дрожит. Борьба во мне отказывалась признать густой страх, сковавший мое горло. Страх делал меня слабой. Страх заставлял терять контроль, а именно этого и хотел Святой. Чтобы я потеряла контроль, и он смог его взять. Из чистого неповиновения, вместо того чтобы постучать, я взялась за ручку и открыла дверь.
Зачем мне стоять в коридоре, как слуге, ожидая разрешения войти?
Я распахнула дверь. Сэйнт облокотился на стол, скрестив руки перед собой, словно все это время ждал меня.
— Я знал, что у тебя не хватит манер сперва постучать.
Я намеренно оставила дверь открытой и шагнула внутрь.
— Если ты так хорошо меня знаешь, то должен понимать, что я не из тех, которых похищают и они подчиняются какому-то больному ублюдку, который получает удовольствие от того, что трахает секс-рабынь.